Я редко смотрю телевизор. Но так получилось, что во время последней войны на Ближнем Востоке – операции «Расплавленный свинец» в секторе Газа – довелось поглядеть по нашему дорогому и многоуважаемому ящику как выпуски новостей, так и ряд программ с обсуждениями и комментариями ближневосточных событий. Бросилась в глаза, во-первых, удивительная тенденциозность этих программ, их откровенно произраильское содержание. Так, в новостях часто повторялось словосочетание «террористы Хамас», несмотря на то, что «Хамас» в России официально не признан террористической организацией. Во-вторых, вызывало недоумение практически полное отсутствие квалифицированной аналитики. Вроде бы есть в России востоковеды, арабисты и т.п. спецы, но как ни включишь – на экране либо глупая болтовня ни о чем, либо очередной пропагандист израильского лобби отрабатывает номер, вбрасывая новую порцию сомнительной полуправды или явной дезинформации. А куда же подевались наши родные эксперты, где голос научного сообщества?

Тут вспомнилось, что пару-тройку лет тому назад прочитал я книгу Эдварда Саида «Ориентализм», вышедшую тогда впервые по-русски. И даже написал статейку о своих впечатлениях от неё. Ну я - кто я такой, так, досужий любитель, дилетант – а вот интересно, что думают по поводу Ориентализма, как книги и как явления общественно-политической мысли наши академики-востоковеды? Нет их на ТВ – допустим, брезгуют они туда ходить. Я их понимаю – тоже бы побрезговал. Но откликнуться на выход в России столь значимой и этапной в их области книги – это же их прямая обязанность!

Поискал в Интернете и нашел парочку очень интересных материалов. Кстати, в них мельком упоминалась и моя скромная статья. Первый материал – лекция доктора искусствоведения Евгения Штейнера, прочитанная в литературном кафе «Билингва» и опубликованная на портале «Полит.ру». Второй – статья востоковеда Владимира Бобровникова. Оба материала совершенно непохожи друг на друга, как по форме, так и по содержанию. Поэтому, рассмотрим их последовательно.

Лекция Евгения Штейнера называется «Ориентальный миф и миф об «Ориентализме». Т.е. уже по названию видно, что г-н лектор собрался разоблачать мифы. А разоблачение мифов – это всегда остро, всегда интересно, всегда неожиданно… Свой поход против ориенталистских мифов ученый начал с маленького привала, на котором он сделал, как сам говорит, «две небольшие зарисовки». Первую зарисовку мы, из экономии места, опустим, а вторую приведем ввиду её чрезвычайной пикантности. Итак, вот она:

«Недавно я был в маленьком магазинчике специальной восточной литературы при издательстве «Наталис», когда туда пришел тщедушный молодой человек с семинаристской бородкой, который сказал, что он час назад звонил, и он знает, что у них остался один экземпляр книги Саида «Ориентализм». Книгу ему выдали. Так я узнал, что на русский язык эта скандально известная книга переведена. Переведена, правда, с опозданием на 28 лет, и тем курьезнее, зачем и кому это понадобилось. Кому, я немножко понял, когда увидел, как трясущимися ручками тот молодой человек схватился за книжку, весьма непритязательно изданную и в мягкой обложке, но стоимостью (я отлично запомнил) за 650 рублей. Видимо, с наценкой за идеологическую нагрузку».

Посмотрите, сколько высокомерной спеси сконцентрировано в одном небольшом пассаже, сколько презрения к ненавистной книге, а заодно и к «маленькому человеку», осмелившемуся эту книгу купить, да ещё и в «специальном магазинчике»! Казалось бы – искусствовед, работник гуманитарной сферы, интеллигент – так порадуйся хоть тому, что в наше бездуховное и пустоголовое время остался ещё «мужик», который «не Блюхера и не милорда глупого» с базара несёт, а серьёзное научное издание. Куда там! «Тщедушный», «семинаристская бородка», «трясущиеся ручки»… Сам то, судя по щедро разбросанным на страничке фотографиям – тоже отнюдь не Валуев и не Шварценеггер, и бородка имеется жидковатая. Но вот, поди ж ты - недоволен, барский гнев вовсю прёт наружу, так и слышится строгий окрик: «Ты что здесь делаешь холоп, в эксклюзивном магазинчике для утонченных господ? А ну-ка, козье племя, быстро вставил в немытые уши Рамштайн и марш в «Олимпийский» - за Резуном, детективами и порнухой!»

Ведь не понимает, что его самодовольное и уничижительное отношение к незнакомым людям вызовет у большинства совсем не ту реакцию, на которую он рассчитывает. Я, например, тоже купил «Ориентализм» за свои кровные, правда, не в востоковедческом спецраспределителе, а в «Библиоглобусе», да и заплатил рублей на 200 поменьше – но, прочитав вышеприведенный абзац, почувствовал симпатию к неизвестному мне молодому человеку, походя и ни за что обгаженному выдающимся искусствоведом. Ведь, скорее всего, этот паренек – мой собрат по классу, интеллигент-разночинец. Жму руку тебе, незнакомый товарищ! И клали мы с тобой на всю эту благородную тусовку с баальшим прибором!

После «зарисовки» г-н Штейнер уделяет частичку своего дорогого времени и вашему покорному слуге:

«Наткнулся на феерическую, экстатическую и захлебывающуюся от восторга рецензию некоего Иоффе (я почему-то запомнил фамилию), который с марксистских позиций проявлял солидарность с автором книги «Ориентализм» и клеймил всех остальных империалистов, колонистов, шовинистов и прочих колонизаторов, а заодно и израильскую военщину».

Согласитесь, приятно, что маститый исследователь соизволил запомнить фамилию «некоего» безызвестного автора-дилетанта, однако, при всей благодарности, должен признать, что содержание моей скромной статьи г-н Штейнер немножечко переврал. Это бывает…

Хотя в целом моя рецензия и похвальная (книга мне понравилась – извиняйте, уважаемый искусствовед), она, как каждый может убедиться с ней ознакомившись, содержит и немало критики «Ориентализма», причем именно «с марксистских позиций». Так, я отметил «полное отсутствие у Саида классовой перспективы». Где здесь экстаз? Ещё написал, что «Саида подвела вера в универсальность культурно-филологического подхода к историческим событиям, его чрезмерное упование на текстологический анализ и идеи Фуко». Где здесь захлебывание от восторга? В другом месте отметил, что ряд страниц книги «несут на себе заметный отпечаток спекулятивной натяжки и читатель может без большого для себя ущерба их пролистнуть». Где здесь феерическое пИсанье кипятком от умиления?

Но что там моя малозначительная статья – она лишь так, затравочка, «аппетайзер» перед основным блюдом, которое блестящий эксперт вознамерился слопать на глазах изумленных посетителей кафе «Билингва». И вот, вооружившись ножом и вилкой, г-н Штейнер приступил к поеданию «Ориентализма», а заодно - и его покойного автора. Суть книги Саида наш искусствовед излагает следующим образом:

«Напомню главную идею и построение Саида в его «Ориентализме»: интерес к Востоку со стороны Запада, включая ученых, которые изучают Восток, это не что иное, как свидетельство расизма и колониализма».

Сказано несколько коряво и не без тенденциозной предвзятости. Не думаю, что большинство читавших «Ориентализм» согласятся с такой оценкой основного посыла этой книги. Скорее, Саид пытается доказать, что интерес Запада к Востоку, породивший колониализм и укрепившийся в ходе империалистической экспансии Запада на Восток, привел к возникновению интеллектуального и литературного течения, рассматривавшего народы Востока и их культуру в качестве некоего статичного объекта, который следует интерпретировать (воссоздать заново) и подчинить. Это течение носит название Ориентализм. Что касается расизма, то он, по мнению Саида, да, присущ ориентализму – как неизбежная характеристика отношения народа-господина и народам подчиненным, которые не могут «сами выражать свои интересы».

Г-н Штейнер, естественно, с такой постановкой вопроса не согласен. Он предлагает собственное толкование проблемы возникновения интереса Запада к Востоку, утверждая, что «Ближний Восток восполнил для европейцев середины XIX века целый ряд сугубо европейских западных комплексов». Европейское общество, мол, становилось все скучнее, все буржуазнее и рациональнее, европейским мужчинам стало не хватать опасности, риска, «настоящего женского тепла» - «и они тешили восточными картинками свою полуосознанную тягу к экзотике и к романтическим слегка опасным приключениям», а также «ипостасью мифологизированного восточного мужчины, а именно ролью хозяина женщины, владельца гарема». А глупые и неразвитые арабы вдруг взяли да обиделись: «Как так, лезут эти свиньи европейские к нашим бабам – караул, расизм!». И стали эту обиду культивировать, строить на ней целые псевдонаучные построения, вроде приснопамятного «Ориентализма».

Что ж, концепция неплохая, а, главное - всё это мы уже неоднократно слышали. Похожие вещи говорят сегодня «сексуальные туристы» из богатых западных стран, отправляющиеся поразвлечься куда-нибудь в Таиланд или на Филиппины. Правда, слушая подобные рассуждения, всегда хочется спросить: «Хорошо, а почему свои необузданные фантазии бедные закомплексованные европейцы стали направлять именно на Восток? Почему не на Юг или Север? Что, там меньше опасностей, или женщины хуже?»

Рассказав много всего занятного о том, как несчастные западные люди сублимировали свои тайные желания на Востоке и, проиллюстрировав свой рассказ соответствующими слайдами, г-н Шнейдер не преминул пнуть «обиженных арабов», противопоставив им терпеливых и мудрых китайцев и японцев:

«Интересно, что романтический интерес европейцев был направлен по адресу и китайцев, и японцев. Так вот и китайцы, и японцы подобными страхами – что те, кто к ним лезут и романтически изображают, над ними измываются, - не страдали. Им нравился интерес к изучению их культуры, к воспеванию их женщин.»

В самом деле - интересно. Но почему мы должны верить, что японцам и китайцам так уж нравится «романтический интерес европейцев» к их женщинам? Никаких доказательств такой странной любви дальневосточных мужчин к «воспеванию» их женщин белым человеком г-н Штейнер не приводит. Тем более что нам известны многочисленные примеры обратного: возмущения и протеста общественности дальневосточных стран против сексуальной эксплуатации азиатских женщин. Можем и ссылочку дать на соответствующую статью.

Наверняка те, кому доводилось дискутировать с апологетами политики Израиля, или даже просто просматривать в Интернете полемику на ближневосточную тему, обратили внимание на весьма своеобразную манеру ведения спора, характерную, увы, для многих сторонников «еврейского государства». Первое, что неприятно удивляет в этой манере – непременный переход на личности, стремление принизить, уязвить и оскорбить оппонента. Когда же дело доходит до существа дела, то в ход идут одни и те же заезженные штампы и обкатанные пропагандистские приемы: нередко доходит до того, что у людей возникает подозрение, а не робот ли перед ними, не со специальной ли программой они тут препираются – до того однообразны и примитивны «аргументы» просионистской публики. «Дискурс» г-на Штейнера следует духу и букве вышеописанной «полемической традиции» преданно и скрупулезно – до рези в глазах. Биографии покойного Эдварда Саида наш искусствовед не дает спуску: и что в Иерусалиме Саид родился, это ещё бабушка на двое сказала - «документы отсутствуют», «жил у тёти», и беженец он липовый, и из привилегированной христианской семьи (дескать – какого рожна тогда за беженцев, бедняков и мусульман заступался?), и «будучи академическим профессором в Нью-Йорке, он тем не менее до 93-го года заседал во всех комитетах всех террористических организаций освобождения Палестины», и Израиль не признавал (грех смертельный!) и камнями швырялся (фулюган!). Словом, перед нами если и не дьявол во плоти, то крайне сомнительный тип сомнительного происхождения с сомнительной репутацией. Какая может быть вера человеку без документов, якшающемуся с террористами да к тому же ещё и смеющему не признавать государство Израиль? На кичу его, в Гуантанамо!

Между тем, по ходу своей замечательной лекции г-н Штейнер, видимо от изобилия имеющейся у него в распоряжении ценной информации, неоднократно отсылает слушателей к английской статье в Википедии, которую характеризует как «вполне объективную и нейтральную» и, одновременно, «содержащую сокрушительную критику» работ Саида (как нейтралитет может сочетаться с «сокрушительной критикой» - знает, думаю, лишь сам г-н лектор). Так вот, я последовал совету д-ра Штейнера и прочитал означенную статейку. В ней написано, что родился Саид в Иерусалиме и ничего про «утерю документов» не сказано. Кроме того, статья утверждает, что с 1977 по 1991 год Саид состоял независимым членом «Палестинского национального совета» («все террористические организации»!), не участвуя во фракционной борьбе, и «поддерживал идею двух государств» – т.е. Израиль вроде как признавал. Кто тут врёт – Википедия или ссылающийся на неё Штейнер – я не знаю, но крайне интересно выглядит в этом свете концовка изложения Штейнером саидовской биографии:

Евгений Штейнер: … Эдвард Саид не признает существования государства Израиль.

Борис Долгин: Уже, к счастью, трудно сказать «не признает».

Евгений Штейнер: Да, нужно употребить прошедшее время: не признавал.

Вобщем, «Слава богу, околел, псина арабская! Больше, «к счастью», не будет морочить «научному сообществу» голову своим террористическим «непризнанием» еврейского государства. Ура!».

Вот господа-товарищи, полюбуйтесь: такие нравы царят сегодня, в начале 21-го века, в «академической среде»: у нынешних ученых мужей считается «хорошим тоном» публично выражать радость, даже «счастье» по поводу смерти оппонента. И эти люди ещё льют горькие слёзы, сокрушаясь о «разгроме советского востоковедения в 1940-50-е годы»! А сами то ведь до ручки дошли, опустились ниже некуда…

Штейнер изо всех сил старается представить Саида эдаким одиночкой, чуждым «истинной науки» фальсификатором, заслуженно презираемым любыми мало-мальски известными ориенталистами маргиналом-халтурщиком, не брезгующим самыми топорными подлогами и вносящим смуту в умы и без того взбудораженной молодёжи. Он утверждает:

«Что же касается чисто фактического материала, исторических построений, то здесь критики от саидовой работы не оставили камня на камне».

Правда, с доказательствами саидовского шельмовства у бравого разоблачителя туговато. Оправдывается отсутствием у него с собой каких-то «выписок» (так что ж не выписал перед тем, как на лекцию идти?) и вновь отсылает всё к той же заветной статье в Википедии, где «есть полнейшая литература, где говорится ну просто постранично». Хотя нет, говорит – «Вот один случай я могу вспомнить». Что за случай? Оказывается, говорит, Саид «приписал сионистам якобы(!) человеконенавистнический лозунг: «Народу без земли – землю без народа»». Почему «приписал»? Не было такого лозунга, а Саид его выдумал? Нет, лозунг то вроде как был, поясняет г-н Штейнер, да только придумали его не еврейские сионисты, а христианские. А Саид как-то хитро так переставил, или поменял артикли в английской фразе, и, таким подлым способом в очередной раз ввел в заблуждение наивную общественность, опорочив чистоту и прозрачность помыслов отцов сионистского движения. Честно говоря, я не сразу понял из путаных рассуждений Штейнера, в чём состояло коварство саидовской проделки, и нашел в сети статью, где вопрос изложен более внятно. Кому не лень – может прочитать. Но, в любом случае – говорил Герцль или кто-нибудь ещё из основателей сионизма фразу «Народу без земли – землю без народа» или нет, существа дела не сильно меняет. Нехитрая эта мысль зримо присутствует в израильском политическом дискурсе. Так, например, нынешний президент Израиля Шимон Перес в мае 1998 года опубликовал в газете La Monde Diplomatique редакционную статью пол названием «Почему Израиль нуждается в Палестинском государстве» (неслабое названьице!), в которой, между прочим, написал следующее:

«Когда Теодор Герцль, основатель сионизма, говорил о «народе без земли» и искал «землю без народа», он не знал о присутствии в Палестине арабского населения».

Выходит, что и Перес врёт…

А вот что отмечал популярный израильский сатирик Дан Бен Амотц ещё в 1982 году:

«Арабы не существуют в наших школьных учебниках. Очевидно, что это соответствует еврейско-сионистско-социалистическому принципу: «Народ без земли возвращается на землю без народа».

Ещё можно вспомнить, что в начале 1980-х годов в США вышла книга некой Джоан Петерс, которая называлась «С незапамятных времен» и «доказывала», что все палестинцы являются недавними иммигрантами на заселенные евреями земли бывшей Палестины в годы британского мандата с 1920 по 1948 гг. Т.е. утверждалась все та же идея о «Земле без народа». К большому огорчению, работа Петерс была довольно быстро разоблачена как фальшивка.

Атакуя Саида, Евгений Штейнер упирает на обилие критических и даже разносных отзывов о его работах, особенно об «Ориентализме», подчеркивая, что среди ниспровергателей саидовой славы есть немало «этнических арабов», которым, дескать, противно, что их унижают, противопоставляя Западу. С примерами таких «хороших арабов» у Штейнера опять не густо. Вот один, самый «убедительный»:

«Что интересно, едва ли не половина критиков Саида - это сами этнические арабы, хотя и не всегда мусульмане… Например, всего год назад вышла очередная и на сегодняшний день наиболее академически полная и фундированная книга с рассуждениями об ориентализме, которая не оставляет камня на камне от Саидова построения. Это работа ибн Фаррака (Ibn Farraq). Книга называется «Защищая Запад» (Defending the West: A Critique of Edward Said's Orientalism. Prometheus Books 2007). Это просвещенный выходец из мусульманской семьи, который живет на Западе и вынужден скрываться за публичную критику ислама, и книга его - блестящая поэма западной цивилизации».

К великому сожалению, наш ретивый «защитник Запада» и тут слегка напутал. «Блестящую поэму западной цивилизации», которую нам всем надлежит прочесть и выучить как «Отче наш», написал не Ибн Фаррак, а Ибн Варрак (Ibn Warraq) – в переводе с арабского «сын переписчика, печатника». И никакой этот Ибн Варрак не «этнический араб» - он человек индо-пакистанского происхождения. Арабское имя – псевдоним, взятый, якобы для того, чтобы избежать гонений «за публичную критику ислама». Что это за «гонения», от которых можно укрыться под псевдонимом – отдельный вопрос… «Исследователем» Варрака можно назвать только с очень сильной натяжкой. Известен он больше как скандальный, демонстративный «антиисламист» - такой эпигон Салмана Рущди. Автор провокативных, эпатажных сочинений, вроде «Почему я не мусульманин» или «Происхождение Корана» - Ибн Варрак, по сути, работает на дискредитацию всяких попыток конструктивной критики исламской религии, своей деятельностью способствуя разжиганию как фундаментализма, так и исламофобии. Его многословные, компилятивные книги и подстрекательские интервью стоят в том же ряду, что и печально известные «датские карикатуры на Пророка Мохаммеда». Вот как характеризует Ибн Варрака умеренный критик ислама:

«Обильное творчество Ибн Варрака представляет собой преимущественно компиляцию из статей ориенталистов 19-го и 20-го веков. Несмотря на то, что некоторые статьи ориенталистов симпатизировали Исламу, Ибн Варрак предпочитал выбирать антагонистические и антипатичные….

В своей работе о Пророке Мохаммеде (The Quest for the Historical Muhammad, 2000), Ибн Варрак собрал статьи ориенталистов, известных как «дефаматоры и поносители» Пророка, таких как Henri Lammens, C.H. Becker, Joseph Schacht, Lawrence I. Conrad. Его идея была очевидной – что Мохаммед ложный пророк, обманщик, бабник и кровожадный вождь».

И далее:

«Ошибка Ибн Варрака заключалась в том, что он не оценил достижения Ислама и отрицал позитивный вклад Ислама в мировую цивилизацию. Он не понял, что «Варрак» - печатник – является символом победоносной исламской цивилизации. Слово «варрак» в те времена означало торговца, распространителя книг, чья работа заключалась в копировании работ «Улемы» (образованный класс, ученые мусульмане – И.И.). Книга была эмблемой исламской цивилизации…

Ибн Варрак не понял критического духа в Исламе, доступный таким свободным мыслителям, как Ибн Равинди, Аль-Рази, Аль-Маарри, и Ибн Сина (Авиценна), которые не оскорбляли Ислам по своему хотению и не объявляли о своем выходе из Ислама. Их критика была конструктивной и являлась частью исламской традиции. Не удивительно, что они стали частью мозаичного украшения мусульманской цивилизации».

Я ознакомился с последним антисаидовским творением Варрака. Его «академическая полнота» и «фундированность» заключаются преимущественно в бесконечном цитировании авторов и исследователей различных идеологических направлений, с тех или иных позиций критикующих взгляды Саида: от неокона Бернарда Льюиса до ультра-либерала Садика Аль-Азма. Что касается собственных «рассуждений об ориентализме» Варрака – то наиболее ярким и запоминающимся из них я бы назвал забористое ругательство - «интеллектуальный терроризм Третьего мира», которое этот «просвещенный выходец из мусульманской семьи» огульно лепит воззрениям Саида и «саидистов». А мы то недоумевали – отчего это Израиль бомбил университет в Газе? Вот с этим самым «интеллектуальным терроризмом» он и боролся – «камня на камне» от него не оставил, точь-в-точь как высокоинтеллектуальный критик от «саидова построения».

Очевидно, что Ибн Варрак – один из диссидентов-маргиналов исламского мира, активно рекрутируемых неоконсерваторами для создания идиотской дихотомии «страшный исламофашизм – добрые, миролюбивые мусульмане, друзья Запада» с последующим нагнетанием исламофобской истерии, служащей удобным фоном для организации глобальных провокаций. Называть такого деятеля «одним из лучших ученых-ориенталистов» есть то же самое, что назвать «лучшим ученым-русистом», допустим, Бориса Стомахина, или «выдающимся ученым-советологом» - Валерию Ильиничну Новодворскую.

Можно и дальше продолжать разбор лекции г-на Штейнера – благо всевозможных казусов, нелепостей и просто невежественной ерунды в ней предостаточно. Однако читатель уже, наверное, изрядно притомился, поэтому перейдем ко второму материалу.

Итак, статья Бобровникова, востоковеда, сотрудника РАН - «Почему мы маргиналы». Увидев название, я сперва, грешным делом подумал, что автор решил заняться самокритикой и высказать ряд претензий себе и своим товарищам по цеху – ученым-востоковедам, историкам, переводчикам и т.д. Ознакомление с содержанием статьи, однако, повергло меня в некоторое недоумение: оказалось, что под «маргиналами» г-н Бобровников имел в виду вовсе не своих коллег (по крайней мере - главным образом не их), а простых читателей «Ориентализма», осмелившихся не только заиметь собственное мнение о книге Эдварда Саида, но и поделиться своими мыслями с другими людьми, опубликовав их в различных, преимущественно сетевых изданиях. Бобровников, предварительно посетовав на то, что «Ориентализму» пришлось так долго ждать выхода в свет по-русски и что труд этот не «вызвал отклика в сердцах большинства российских гуманитариев», перешёл к разбору откликов и мнений «ориенталистов-любителей», делая это весьма оригинально: пересказывая «отдельные реплики в прессе и Интернете» и сопровождая их едкими, саркастическими насмешками, сверху вниз, не «опускаясь» до аргументированной критики и предпочитая просто издеваться над заведомым ничтожеством очередного перечисляемого автора.

Характерна иллюстрация, предпосланная статье Бобровникова на сайте http://i-r-p.ru: кадр из культового фильма нашей интеллигенции «Собачье сердце». Шариков выступает перед ученой публикой, исполняет под балалайку похабные частушки, а доктор Борменталь с ужасом наблюдает за представлением. Нетрудно догадаться, что Борменталь здесь – это профессиональный востоковед Бобровников собственной персоной, ну а Шариков с балалайкой символизирует примитивных и невежественных дилетантов, взявшихся судить-рядить об умной книге без санкции профессора Преображенского.

Вообще надо отметить, что статья Бобровникова, несмотря на как бы академическую манеру подачи материала и ряд несомненно дельных замечаний, производит неизгладимое впечатление своей удивительной даже по нынешним временам наглостью и, я бы сказал, ну просто каким-то пронзительным, вызывающим бесстыдством. Поясню. Вот российский человек, интеллигент, работает в определенной области гуманитарного знания, что-то там пишет, публикуется, надо полагать, получает какие-то гонорары. Замечательно! В данной области знания существует выдающееся произведение, признанное и высоко оцененное большинством специалистов. По некоторым причинам это произведение, почему-то, выходит на русском языке лишь спустя более четверти века после опубликования в оригинале, уже успев к тому времени прогреметь во всем мире и даже стать бестселлером. Выходит в мягкой обложке, в неважнецком переводе и с множеством ошибок в комментариях. Почему так произошло? Кто виноват? Казалось бы, именно этими вопросами должен был задаться истинный ученый, болеющий душой за состояние дел в своей науке. Ученый-гражданин, ученый-просветитель, просто обязан был бы в данной ситуации забить тревогу и призвать к ответу научных работников, издателей, переводчиков и т.п. «ответственных товарищей», в том числе и самого себя. Но вместо критического самоанализа, вместо поиска путей выхода из скандального положения мы видим, как наш ученый муж, специалист, нападает на… «маргиналов от публицистики и политики», что-то где-то там написавших такое, не пришедшееся эксперту по нраву. При этом, искажая не только содержание статей, но и плетя бог знает что о личностях вполне известных «маргиналов» - таких как Исраэль Шамир, который отчего то назван «анонимным журналистом из небезызвестной газеты «Завтра»». Мне Бобровников с какой-то радости приписывает восхищение «стилем Донцовой и Акунина». Хотя это так - мелочь…

Объективности ради скажем: кое-что о причинах не самой удачной публикации «Ориентализма» в России Бобровников говорит. Так, скверный перевод книги он объясняет «гибелью советской переводческой школы». Это, на мой взгляд, никуда не годное оправдание. Хотя бы потому что вот уже много лет со всех сторон раздаются вопли и слышится вселенский плач по поводу «гибели» того или иного научного направления, той или иной отрасли знания, искусства, литературы. Да хватит уже, господа, довольно плакаться – надоело слушать это! Что значит «гибель переводческой школы»? Что, собрали всех переводчиков и сослали на Колыму, или вывезли на бутовский полигон и расстреляли как врагов народа? Да нет, слава богу, переводчики наши, а с ними востоковеды, историки и т.п. спецы-гуманитарии свободны, живы, здоровы и кушают компот. Где-то работают, выдают на гора некий «интеллектуальный продукт». Вопрос только, для кого работают, в чьих интересах служат и какого качества этот самый продукт? Ответ на этот вопрос пока можно дать только малоутешительный: служат они явно не простому народу и продукция их, мягко говоря, оставляет желать много лучшего… И пока, к сожалению, в нашей стране отсутствует сила, способная организовать этих людей и направить их деятельность на пользу обществу. Сами они, как видим, организоваться не могут, или не хотят, предпочитая сидеть в своей башне из слоновой кости и швыряться оттуда дурно пахнущим веществом в «самозванцев», пытающихся делать за них их работу.

Однако попытаемся все-таки уяснить, чем не угодили самозваные толкователи «Ориентализма» ученому Бобровникову. Он полагает, что люди не профессиональные, «непосвященные» в принципе не способны понять язык и аргументацию Саида, т.к. подходят к оценке «Ориентализма» якобы с позитивистских и эссенциалистских позиций.

Он пишет, в частности, что:

«Вся русская полемика вокруг «Ориентализма» крутится вокруг обсуждения чуждых Саиду эссенциалистских понятий «обличение», «объективное знание», «Восток» и «Запад», «культура», «цивилизация». Саида упрекают в том, что он не построил стройной всемирной теории, зачем-то сравнивая его с разными ненужными классиками от Маркса до Гумилева».

В конце этой цитаты идет ссылка на выступление по «Голосу Америки» поэта Льва Лосева, выдержанное, как и положено, в густом сионистском духе. Из «ненужных классиков» Лосев упомянул Гумилева, Маркса не трогал. «Ненужного» Маркса упоминал в своей статье я, но Саида с ним не сравнивал, а как пишет сам же Бобровников, «обиделся на непочтительное отношение Саида к публицистике Маркса». Отчего и почему понятия «обличение», «культура» или «Запад» чужды Саиду, Бобровников не поясняет – очевидно, считает это ниже своего достоинства. Скорее всего, он имел в виду не чуждость этих понятий вообще, а неприятие Саидом отношения к ним как к чему-то застывшему, неизменному, вечному. Саид придерживался конструктивистского подхода к таким явлениям, как культура, нация, цивилизация, вместе с Хобсбаумом, Андерсоном и другими конструктивистами, рассматривая эти явления в их непрерывном развитии и постоянном движении. Кстати – подход вполне марксистский, если уж речь зашла о «сравнениях».

Бобровников утверждает, что «Ориентализм» стоит особняком в творчестве Эдварда Саида, что в эту книгу Саид вложил некие особенные идеи (понятные лишь «посвященным»), не имеющие никакого отношения к его политическим убеждениям. А разные «неподготовленные» писаки да журналисты, дескать, поняли «Ориентализм», что называется, «в лоб», и принялись под видом обсуждения книги протаскивать свои убогие мыслишки да политические программки. О том, как надо «правильно» понимать «Ориентализм», Бобровников толком не сообщает, отделываясь язвительными усмешками и многозначительными намеками, а также общими фразами, вроде:

«Главное в подходе Саида – отказ от эссенциализма позитивистской науки XIX-ХХ вв., критика глобальных теорий, а не создание еще одной им на замену».

Какие «глобальные теории» критикует Саид - не уточняется.

На самом деле «Ориентализм» - книга насквозь политическая. Любая попытка представить её безобидной постмодернистской «игрой в бисер», пустопорожней «критикой глобальных теорий», ставя её, по сути, в один ряд с бесчисленными никому не нужными фолиантами, годами, десятилетиями пылящимися на полках книжных лавок и университетских библиотек - есть либо жульничество, либо совсем уж жалкая глупость. И вообще, как можно даже помыслить, что главный труд всей жизни Саида, единственная книга которую, как он сам признавался, написал «на одном дыхании», не будет иметь никакой связи с его публицистическим работами, с его политической деятельностью. Как такое может быть? Тем более, когда речь идет об авторе, столь серьёзно, я бы сказал, трепетно, относившегося к своей национальной идентичности, о представителе народа такой трагической, страшной судьбы, как палестинского. Разумеется, сам Саид хотел, чтобы в его главном произведении люди смогли оценить и эстетическую сторону, и блестящий юмор, и высокий художественный стиль, а не рассматривали его как обычный политический, антизападный памфлет. Но и такое, «упрощенное» понимание многими «Ориентализма» его ничуть не оскорбляло. В послесловии 1995 года Саид писал:

«Я вспоминаю один из первых арабских обзоров моей книги, в которой автор «Ориентализма» был назван поборником арабизма, защитником униженных и оскорбленных, чья миссия – в том, чтобы призвать власти Запада к чему-то вроде эпического и романтического mano-a-mano. Несмотря на явное преувеличение, в книге действительно присутствует чувство враждебности Западу, как его воспринимают арабы, а также содержится достойный, с точки зрения многих образованных арабов, ответ».

Т.е. как писатель, да и – боже мой – просто как умный человек, Саид понимал, что будучи опубликованной, книга, если это, конечно, книга достойная, перестает быть собственностью автора: она обрастает различными толкованиями, становится предметом ожесточенных споров, обретает неожиданные, непредсказуемые смысловые оттенки – одним словом, начинает жить новой, полнокровной жизнью. Банальная вроде бы истина – ан нет, до сих пор, как видим, некоторых она раздражает…

Что ж, будем закругляться. Полагаю, сказанное выше лишний раз доказывает, что рассчитывать на помощь экспертного сообщества востоковедов нам пока рано. Не ходят они на ТВ – и не надо. Да и что мы от них там можем услышать? Три короба вранья, высокомерное хамство, тычки да обзывательства, вроде «маргиналов», «диковатых журналистов», «специалистов по глубокому минету»… Нет уж, спасибо, господа. Варитесь в собственном соку, на здоровье. А мы как-нибудь сами управимся…