Обратиться к этим заметкам меня заставило давно созревшее желание решительно возразить на постоянные призывы то ли «возвращаться к марксизму», то ли «обновлять марксизм» или, корректнее, «творчески развивать марксизм в новых исторических условиях». Оговорюсь, что сам я себя считаю, безусловно, марксистом, точнее, по сути личного мировоззрения – коммунистом.

А прямой повод мне дали два материала, недавно опубликованные на Left.ru: Илья Иоффе, «Кризис par excellence» и охарактеризованная им весьма лестно статья Ивана Лещинского «О современных рабочих».

Вкратце, разбираемая ими проблема сводится к известным в марксизме положениям, своеобразие которых в нынешних условиях они анализируют. Положения таковы: капитализм вновь охватил кризис, который показывает его банкротство и негодность; ввиду этого вероятны предпосылки революционной ситуации; революцию осуществляет тот класс, который выражает наиболее прогрессивные тенденции развития общества; чтобы сей гегемон выполнил историческую миссию, он должен быть политически зрелым; для его революционно-классового просвещения нужен авангард из сознательной интеллигенции.

Если так же кратко возразить на известные тезисы старого марксизма, сложившегося в совсем иных – архаических в сравнении с нынешними – исторических условиях, то я бы сказал следующее.

Во-первых, упования на то, что нынешний глобальный финансово-экономический кризис приведет к революционной ситуации в масштабах планеты или хотя бы в крупных ее регионах, построены на песке. Этого, скорее всего, не будет. Даже если я ошибаюсь, то революционная ситуация в мире приведет к процессам, в корне отличным от того, что было в начале и середине XX столетия и тем более в конце XVIII и в течение XIX-го. А гегемоном окажется отнюдь не рабочий класс, и не класс вообще, а, вероятнее всего, – ведомые фундаменталистами разношерстные массы мусульман. В любом случае, если случится, так сказать, глобальная заваруха, то ею станет борьба Востока против Запада. Думаю, что на этот раз Запад может быть сокрушен. Но человечеству легче не станет; к социализму оно не приблизится ни на шаг, а вот «просесть» в некий вариант феодализма XXI века может.

Во-вторых, современный рабочий класс отнюдь не выражает какую-то прогрессивную тенденцию; как хорошо сказал один умудренный опытом испанский моряк, всё давно не так, и нынешние рабочие – те же буржуи, только без денег. Какую тенденцию может выражать пролетариат в определенных обстоятельствах, показала польская «Солидарность», да и советские шахтеры, в одночасье ставшие российскими и заодно нищими, вылили немало керосина в костер контрреволюции.

В-третьих, о политической зрелости, классовом сознании и социальной солидарности современных рабочих (скажем, российских) говорить нельзя даже как о потенциальной возможности. К слову, и политическая зрелость советских индустриальных рабочих тоже сильно преувеличена, в том числе Ильей Иоффе с Иваном Лещинским. Говорю это уверенно, потому что сознательную жизнь начинал с рабочего, а став журналистом, много лет освещал производственные темы, знал многие коллективы и их проблемы – работы, технологий, условий и оплаты труда, быта, досуга, отношений с начальством и т. д.

В-четвертых, на вопрос, кто бы соответствующим образом просвещал и просветил рабочих, надо ответить: таковых нет или почти что нет. Постмодернистский «левый» взгляд может обратить внимание на «средний класс», что, как ни странно, присутствует и в статье И. Иоффе. Но «средний класс» – это мещане, потребители, мелкая буржуазия par excellence, уж извините, и никакие ссылки на Маркса этой пошлой истины не изменят. Так было и раньше, но сегодня это так вдвойне. С другой стороны, способность современного рабочего класса прислушиваться к «просветителям» внушает еще больше сомнений.

От себя я бы добавил еще и «в-пятых»: пусковыми механизмами революций всегда были войны, начиная с Великой французской. Так было в 1905 году, так же – в 1917-м, а по итогам второй мировой войны образовался целый «социалистический лагерь», к которому вскоре присоединился ряд молодых государств, после падения колониальной системы избравших «некапиталистический путь развития». Так вот, если в обозримом будущем и произойдет социалистическая революция, то только вследствие очередной мировой войны, которая, скорее всего, будет последней – без побежденных и победителей. Соответствующими будут и итоги этой гипотетической революции. Возможен, конечно, иной вариант: не глобальной революции, а одной или нескольких локальных; наиболее вероятные перспективы в связи с этим я вполне допускаю в Латинской Америке. Но там и условия иные, и менталитет масс совсем иной. Что же до России, то в обозримой перспективе социалистическая революция ей не грозит – ни мирная, ни повстанческая.

Сильно рискуя попасть под критику марксистов за антимарксизм или искажение (вариант: незнание) марксизма, определенно скажу, что кратко обрисованная выше по всем правилам марксизма схема, которую развивает И. Иоффе и отчасти И. Лещинский, ныне абсолютно не работает и работать не будет, стало быть, и не приведет к желанной цели. Чтобы показать это, начну с обратного: кто должен просвещать пролетариат и будут ли его проповеди просвещением.

Чтобы просвещать, надо самому знать. А кто ныне такой знающий?

Вообще говоря, чтобы ныне быть марксистом, мало знать труды Маркса-Энгельса-Ленина-Сталина и материалы съездов КПСС. Нужны углубленные новейшие знания: всемирной истории, социологии, антропологии, эволюции человека, культурологии, теории систем, экологии, социальной психологии; очень не помешало бы разобраться и в религиоведении… Список можно продолжать. Но сомневаюсь, что при самом тщательном партийном строительстве найдутся кадры, которые бы взялись за просвещение масс по подобному программному циклу. Нет таковых ни среди публицистов, журналистов, ни среди теоретиков.

Но дело даже не в этом, а совсем в другом. Кризис поразил не только экономику и финансы планеты, и не только марксизм как учение. Крах налицо в науке как таковой, в теории познания и в теории вообще, во всех культурных системах и механизмах человечества, в технологиях и практике, в самом образе жизни Человека-якобы-Разумного…

Мы даже не осознаем, в каком мире, нами же созданном, оказались. Мы вступили в эпоху, каковой в истории не было. Сей факт иногда озвучивается, но он совершенно не осмыслен. Цикличность и некая повторяемость развития («по спирали») прервались. Развитие перешло в полную свою противоположность, а прогресс дошел до того, что показал обратную, сугубо регрессивную сторону. Я еще далее обращусь к этой, коренной проблеме: к краху прогрессистской парадигмы, к крушению расчетов на то, что развитие науки, техники, социальной организации, системы образования и т. д. приведет общество к счастью в подлинном, высоком людском смысле, или хотя бы ощутимо продвинет его вперед по этому пути. На все это сегодня надо сказать без всяких колебаний: «Оставь надежду». Мы мечтали возвыситься моралью и духом, но впадаем в скотоподобие. Мы шли вперед, но пришли назад. Не был изжиты ни невежество, ни хотя бы один людской порок, напротив, все они получили самое широкое распространение благодаря мощной научно-технической поддержке.

И теперь мы присутствуем при той фазе динамики общества (называть ее развитием, тем паче прогрессивным развитием просто кощунственно), когда по сути всё, что считалось благом и разумелось как подлежащее беспредельному совершенствованию и наращиванию, оказалось злом и пагубой; при этом в обществе нет ни средств, ни возможностей, ни технологических решений, дабы те или иные из роковых достижений устранить, минимизировать или хотя бы контролировать. Например, ликвидировать рынок, бесспорно, ведущий всех нас к гибели. Или затормозить рост скорости компьютерных операций, который давно уже превысил возможности усвоения их человеческим мозгом. В целом, эволюция обернулась инволюцией, прогресс сменился регрессом. Оправдалась банальная истина: «слишком хорошо – это нехорошо». Размножившиеся до немыслимой окрошки знания превращают последние остатки наших понятий в полное непонимание. Наука превратилась в служанку рынка, а теория раздробилась на дурное множество лжедоктрин, не проясняющих, а полностью запутывающих картину бытия. Оказывается, во многом знании кроются не только многие печали, но и полное незнание. И теперь человечество абсолютно не ведает, как быть и что делать. Еще пара десятилетий прогресса – и планета покроется равномерным слоем упаковки, рекламно-печатной продукции, брошенных автомобилей, компьютеров и мобильников. И человечество погибнет в собственном дерьме.

Ни философия, ни наука таких превращений «с точностью до наоборот» не предполагали, да и сейчас не признают. Между тем в происшедшем нет ни мистики, ни дьявольской воли, ни заговора масонов: просто марксисты оказались тривиальными материалистами, но никудышними диалектиками, поскольку не учли того, а) что не может быть бесконечного развития в конечном мире и, б) что всякое явление или процесс однажды превращаются в свою противоположность. Этот момент человечество дружно проспало – от безголовых футурологов типа Фукуямы до патентованных корифеев марксизма-ленинизма. Никто даже не вспомнил о мудром требовании древних: знать меру вещей.

Мир давно уже – по ту сторону превращения, за точкой бифуркации, за моментом невозврата, а мы по-прежнему уповаем на то, что некие сознательные интеллигенты из «среднего класса» просветят «наиболее сознательную часть промышленных рабочих», а те увлекут за собой остальной пролетариат – и грянет социалистическая революция. Эта схема «времен очаковских и покоренья Крыма» – чистая утопия ныне, и надо заметить, что ее сторонники на самом деле беспочвенно уповают на «просвещенных мещан», которые хуже мещан непросвещенных, на «рабочую аристократию», которая априори находится по другую сторону баррикад, и «остальных рабочих», давно и бесповоротно опущенных на уровень горьковских героев из романа «Мать»; правда, те мечтали о хромовых сапогах, гармошке и собственном домике с голубыми ставнями, а эти – о «вольво», еврокоттеджах, турпоездках в Таиланд и дивидендах по месту работы. Не забудем также, что предусмотрительные рыночные реформаторы поголовно всех, за исключением разве бомжей, сделали собственниками, пусть всего лишь развалюх-хрущевок, но и при этом каждому уже есть что терять, будь он хоть трижды пролетарий.

Вернемся к превращенному состоянию человека. Всяк знает, сколь важна для функционирования и развития общества информация. Ныне информационные технологии запредельно усовершенствованы: мы живем в мире, начисто лишенном объективной информации и обреченном на абсолютную невозможность знать элементарную правду. Иными словами, информации как таковой (структурированного знания) нет, ее заменила дезинформация и дезориентация масс, включая «элиту». Помимо достоверности, информация, по определению, включает еще одно неотъемлемое качество – ей должны доверять. Но именно этого нет, а чего стоит любая достоверность сообщаемого, если она отскакивает от публики, как горох от стенки? Вместо того, чтобы информационно питаться с пользой для мозгов, теперь граждане заглатывают ту дезинформацию, которая отвечает их вкусам или интересам. Может ли развиваться такое «информаицонное общество»?

Дезориентация – стратегия более объемлющая, чем дезинформация, то есть просто ложь; она в глобальных масштабах добилась полного изменения и общественного сознания, и менталитета индивидов. И марксистов тоже не минула чаша сия; в частности, и поэтому марксизм пребывает в глубочайшем идейном кризисе, разбит на «конкурирующие» группы, занят взаимной грызней и полностью бесплоден. Если отбросить «левых» явно антимарксистов и квазимарксистов, с одного боку, и неразгибаемых «марксистов-ленинцев», т. е. сталинистов, с другого, то окажется, что «творчески развивать» марксизм некому. А главное – абсолютно нет той основы, на которой стало бы возможно это делать.

Думается, подавляющее большинство классических формулировок и рецептов марксизма уже абсолютно не годится, и не только времен Маркса-Энгельса, но и Ленина-Сталина, и даже Хрущева-Брежнева. А выдвинутые «в развитие» марксизма положения, подобные обсуждаемым, марксистскими не являются, поскольку догматичны, устарели и «творческими» их уже не назвать даже сгоряча, ибо на их основе ничего не сотворить. Не забудем, что нынешние года равны прежним десятилетиям, и скорость этого развития-безумства нарастает. В таком мире любой «просветитель» будет, извините, «затемнителем».

Мне кажется, прежде чем выдвигать вопросы, подобные ленинским «что делать?» и «с чего начать?», надо разобраться с предварительным: «как все это получилось?», что порождает и вопрос: «кто виноват?»…

Известно, что капитализм приобрел современные «цивилизованные формы» не в последнюю очередь в ответ на социалистический вызов, в частности, всемирно-исторического значения вызов 1917 года. Не сумев уничтожить невиданное государство труда, а после второй мировой войны – и целый «лагерь социализма», он успешно адаптировался к «биполярному миру». Но и социализм, увы, не только адаптировался к буржуазному миру, а и стал ему все более подражать.

Впрочем, так было изначально. По теории, коммунистическое общество (которое еще не разделялось на «фазы» социализма и коммунизма) должно было в корне отличаться от буржуазного; молодые Маркс и Энгельс даже полагали, что из золота скоро будут делать унитазы. Такие унитазы, впрочем, давно есть, но это совсем не то, что имели в виду основоположники революционной теории.

Словом, во многих своих чертах социализм строился (и представлялся) по образу и подобию капитализма, но только во всех отношениях лучше. «Догнать и перегнать», – вот идеальный принцип, содержавший едва ли не главный базовый порок. Изначальными задачами ставилось насытить голодных, дать бездомным жилища, освободить от эксплуатации наемного труда и т. д., то есть совершенно необходимые, разумные и самодостаточные вещи. Однако… Уже в начале социалистического строительства стало ясно, что: без банков нельзя, без торговли нельзя, без денег нельзя. Всему этому научил реальный социализм еще до нэпа, и это вполне понятно. Но что бросается в глаза: если на начальном этапе о замысле творцов социализма красноречиво говорил лозунг «Мир хижинам, война дворцам!», то скоро оказалось, что и без «дворцов» – роскоши, прислуги, дач, привилегий (кое для кого) – тоже нельзя.

Таким образом, человек, даже с марксистскими идеями в душе, оказался весьма слаб; дать бой дворцам не получилось, а со временем стало казаться, что это ни к чему. Я помню, как назойливо втолковывала недовольным массам официальная пропаганда в «эпоху застоя»: мы – не аскеты. Потому что товарищ Косыгин, мир праху его, со своими экономистами-товарниками (позже они станут оголтелыми рыночниками) еще во второй половине 1960-х заложили целую систему подрывных устройств под социально-экономический базис реального социализма. Того самого, который так и не решился дать бой дворцам.

Не знаю, как кому, но мне совершенно очевидно: для того, чтобы в обществе не было бедных, надо, чтобы в нем не было богатых. Это первейшее условие означает, что социализм не может быть ничем иным, как именно обществом осознанного и высоконравственного аскетизма. Очевидно мне и то, что поскольку «рост благосостояния трудящихся» логично ведет к массовой автомобилизации граждан, постольку социализм обречен. Рано или поздно – все зависит лишь от масштабов и темпов автомобилестроения. И если вожди игнорируют тот непреложный факт, что частный («личный») автомобиль – вредная и недопустимая роскошь (представляю, сколько найдется возражений и аргументов в защиту «средства передвижения»), то массы взалкают и потребуют яхт, самолетов, а со временем и ракет. И даже ранее этого, стоит только ступить на сей путь, никто уже не будет удовлетворен обычной квартирой, существующей оплатой труда и вообще жизнью «на одну зарплату». И у всех, включая трудящихся (а кто в советской стране не трудился? Только тунеядцы, да и тех за это «привлекали»), вместо лозунга «Мир хижинам» появится совсем другой слоган: «Умеют же жить на Западе!»… Так и случилось. Сначала этот слоган был кухонным, потом стал публицистическим и, наконец, публичным. Короче говоря, социализм, еще не покончив с «клопами» дореволюционного развода и эпохи нэпа, стал порождать и расширенно воспроизводить собственных мещан, обывателей, жлобов, мелких буржуа и прочую публику, ради которой не следовало совершать Великую Октябрьскую революцию и отменять частную собственность. То есть с исторической задачей российский пролетариат и его революционная партия не справились.

Мало того. Социализм не менее капитализма ответствен за глобальный экологический кризис, ныне переросший в катастрофу: он деятельно помог буржуазному рынку угробить планету. Вот какая странность: частной собственности у нас не было, а прогресс все-таки носил столь же пагубный характер, что и «за бугром». Напомню, что только СССР занимал одну шестую часть планетарной суши, а вся зона социализма, от ГДР до Китая, пожалуй, покрывала до трети обитаемого пространства. Советские коммунисты, а с ними и все другие коммунисты, так и не осознали, что «растущие материальные потребности», да еще растущего населения, невозможно удовлетворить, даже исчерпав все запасы Земли. Тем более не могли они понять, что к этому и не следовало стремиться. А казалось бы, кто, как не марксисты, должны были сие и сами понять, и другим объяснить? Ан нет: в теории и практике потребления они оказались не лучше буржуазных теоретиков и стратегов рынка. А ведь требовалось, создавая государство труда, выстроить в полном смысле, по всем параметрам, альтернативу капитализму – и наглядно показать человечеству, что цивилизация не только не связана с богатством, с роскошью, с алчбой обладания и потребления, со стремлением все больше и больше жрать, пить, иметь тряпок и шмоток, словом, «жить по-человечески», – но и устраняет эти и все прочие смертные грехи.

А кто, кроме марксистов, то есть материалистических диалектиков и последователей самой радикальной критической теории, должен был осознать, всесторонне осмыслить, объяснить в массовой пропаганде и учесть в государственной практике абсолютную ложность существующей издавна и поныне парадигмы прогресса? В соответствии с которой прогресс реализует самого себя по восходящей прямой, с нарастающей скоростью, безграничное количество времени и при всем при этом всегда несет и будет нести благо? Это же полный нонсенс! Если хоть чуть подумать, конечно. И вот, из-за этой коренной ошибки марксистов, мы совершенно негаданно оказались в итоговой фазе, когда какое бы направление или аспект научно-технического прогресса ни взять, видишь одно: подавление нарастающей массой зла ограниченных и иссякающих доз блага. А что касается прогресса духа, нравственнсти, прогресса в области искусств, в «высоком», то давно вместо него –упадок литературы, живописи, музыки, скульптуры, театра, простой грамотности, связности выражения мыслей, да и мыслей вообще.

Понимаю, что мои. Даже если кто-то в чем-то со мной согласится, то неизбежен вопрос: а ты сам что предлагаешь? Знаете, если бы у меня было, по большому счету, ЧТО ПРЕДЛОЖИТЬ, то писал бы я не возражения уважаемым авторам, а свою версию по вышеозначенной схеме. Но в контексте того, что я уже написал, уместен совет учиться жизни в катакомбах, на тот вполне вероятный случай, который представится лет через 20, когда иссякнут ископаемые ресурсы углеводородов и грянет первая и последняя в истории экологическая война. Но этот совет едва ли кто не примет, и все, включая марксистов, до последнего момента, – точно по И. Иоффе, который считает, что унывать никогда не следует, – не будут унывать. Так не унывала Европа, пока ее веселье не прервал Гитлер.

А ведь если грянет, то тогда выживет не тот, кто копается в Интернете значительно лучше, чем в собственной голове, не тот, кто знает курсы акций наперед, и даже не тот, кто хорошо изучил азы марксизма, – а тот, кто освоит образ жизни пещерного троглодита, научится добывать огонь трением, оббивать кремневые орудия труда и выращивать злаки первобытным способом. И этот исход, который бы отбросил выжившие остатки человечества к рубежу палеолита и неолита, заодно разрядив глобальную демографическую ситуацию, дал бы шанс начать сначала с учетом роковых ошибок, которые совершило предыдущее человечество, включая частную собственность и прогресс вне меры вещей.

Если же рассуждать применительно к текущему моменту, то просто надо овладевать марксизмом XXI века. То есть стремиться вернее понять, и как мы дошли до жизни такой, и каковы параметры мира, в котором мы оказались, и что грозит нам в ближней и более отдаленной перспективе. Нам жизненно, судьбоносно нужен сегодня Маркс, и очень желательно – вместе с Энгельсом. Ведь, как говорится, один ум хорошо… но два гения – куда лучше! Без Маркса с Энгельсом нам просто не обойтись, если мы хотим быть просвещенными и просвещать других. Кто же нам вместо Маркса скажет в качестве оценки наших воззрений: «Если это марксизм, то я не марксист»? Я хочу сказать: для начала давайте вспомним жизненное кредо Маркса: «Подвергай всё сомнению» – и применим его к бессмертному учению. Для его творческого развития.