Одним из самых  выдающихся достижений современной РФ, вне всяких сомнений, является учреждение продолжительных новогодних каникул. До победы суверенной демократии зимние каникулы были достоянием одних лишь школьников и, отчасти, студентов. С некоторых, не столь уж давних пор, наслаждаться длительным бездельем в короткие зимние дни могут все трудящиеся, за немногими исключениями. У нас не было всенародных зимних каникул – теперь они есть у нас! Ура! 

Впрочем, лично у меня, к примеру, чудесный праздник отдыха был несколько омрачен уже в самом его начале. Судите сами. В ночь со второго на третье января, точнее где-то часов в полпятого утра – самый сладкий сон уставшего за год рабочего человека – меня разбудил остервенелый барабанный стук во входную дверь. Ничего не понимая, в полусне, я бросился в прихожую. Из наружного коридора, отделяющего мою квартиру от соседней, раздавались душераздирающие нечленораздельные звуки. Ломкий юношеский голос выкрикивал угрозы и проклятия, среди которых особенно выделялось эмоциональное обещание «убить на х…». Кого это, интересно? Поскольку в квартире, к счастью, находился в тот момент лишь я один, то, по всем понятиям выходило что убить хотят меня - пламенного коммуниста и честного гражданина. Кого же ещё? Вот те раз… За что? Я прильнул к дверному глазку. По ту сторону находилось искаженное злобной яростью лицо совершенно незнакомого мне молодого человека. Юноша был явно не в себе. Бледный и со взором горящим, он орал благим матом, со всей мочи колошматя в дверь ногами и руками. На попытки установить контакт никак не реагировал. Поняв, что дверь может и не выдержать такого иступленного натиска, я решил, что выхода нет – надо разбираться. Пока я искал и натягивал на себя одежду, попутно размышляя, что «взять с собой в дорогу», молоток или старую хоккейную клюшку, беснования за дверью утихли. Очевидно, силы таки оставили беспокойного отрока и он, по своей ли воле, по чужой ли – угомонился. Завершившийся мирно и благополучно (если не считать слегка попорченной дверной обивки) инцидент явился, скорее всего, закономерным окончанием культурного досуга молодежной компании, собравшейся отметить новый год в соседней квартире. Что ж – каникулы, они, как говорится, на то и каникулы. Когда ещё появится случай, так сказать, «культурно оттянуться»? Утешившись такими вот соображениями, я убрал на место «холодное оружие» и отправился досматривать прерванный сон.

Но праздники  шли своим чередом, и в один из дней я решил сходить в кино – посмотреть широко разрекламированный, в том числе и в левой среде, очень прогрессивный и антиимпериалистический фильм «Аватар». Отстояв какое-то время в приличной очереди, приобретя за 320 рублей билет, я вошел в комфортабельный зал и, в предвкушении захватывающего зрелища, занял прописанное в билете место. Помнится, в советские времена перед началом сеанса всегда крутили «журнал» - михалковский «Фитиль» или что-нибудь научно-популярное. Теперь предсеансное время занимает показ коммерческой рекламы – препротивная, надо сказать, штука. Вроде бы заплатил свои деньги, хочешь увидеть то, за что заплатил – ан нет, будь добр, пялься на всяких идиотов, кривляющихся в дурацких роликах с абсолютно ненужной тебе продукцией или услугой. Ладно… Наконец начался суперфильм. Я надвинул на глаза 3-D очки и стал наслаждаться. Минут через 5-10 после начала в зал вошли несколько молодых людей и принялись в темноте, прямо перед моим носом, искать свои места, громко переговариваясь, передавая туда-сюда огромные стаканы с попкорном и гремя бутылками с каким-то продающимся в фойе пойлом. Мне все эти маневры здорово мешали смотреть, и я, как старший по возрасту, позволил себе сделать ребятам замечание - дескать, опоздали и вот мешаете смотреть. В ответ мне было сообщено (разумеется, в полагающейся матерной аранжировке), что это не моё собачье дело, когда они приходят. Когда хотят, тогда и будут приходить. Далее, один из парней, очевидно «тафгай» этой приятной компании, протянул свою мощную длань, ухватил меня за затылок и резко тряхнул, отчего казенные 3-D очки упали на пол. Так как ни клюшки, ни молотка у меня с собой не было, мне ничего не оставалось, как отпрыгнуть в сторону и принять боевую позу – наподобие героя актера Калягина из популярного водевиля про тетку Чарлея («Предупреждаю – я просто так не дамся!»). В общем, развитие событий не сулило для меня ничего хорошего: на помощь зрителей рассчитывать не приходилось (кому какое дело – у нас ныне «свобода личности»), а в одиночку я вряд ли смог бы достойно противостоять не только всей компании вместе, но даже и одному только тафгаю. Годы уже не те, да и опыт кулачных боёв давно утрачен. Спасение пришло со стороны высокого искусства кино: происходящее на экране действо увлекло ребят, и они потеряли всякий интерес к моей ничтожной персоне. Недаром Ленин когда-то говорил о кино как о важнейшем из искусств!

Я подобрал с  пола волшебные очки и продолжил  просмотр картины. Откровенно говоря, шедевр Джеймса Кэмеруна дался мне тяжеловато. Я воспитан на реалистическом искусстве и не являюсь большим любителем фантастических триллеров. Сверхконцентрация спецэффектов и изощреннейшей компьютерной графики на сантиметр пленки не доставляет мне эстетического удовольствия – скорее наоборот, утомляет и сбивает с толку. Где-то к середине фильма заболела голова. Впрочем, отдельные сцены производили впечатление. Например, эпизод, в котором чудовищных размеров бульдозер оккупантов-землян уничтожает среду обитания аборигенов планеты Пандора, их сельхоз посадки и священное дерево Памяти. Сцена символичная – думаю, многие легко сообразят, на что намекают в данном случае создатели «Аватара». Но в целом, ожидания мои можно сказать, что не оправдались. Разумеется, было бы глупо и наивно требовать от голливудского блокбастера, поставленного к тому же режиссером сентиментально-слезливого «Титаника», последовательного и бескомпромиссного раскрытия антиимпериалистической темы. Однако, как часто бывает - разум понимает, а душа требует. Хочется, чтобы кино не уводило от реальной жизни, не пичкало высокотехнологичными страшилками и красивыми иллюзиями, а пусть даже и в аллегорической форме, но бичевало пороки и указывало на свет в конце тоннеля. Отдавая должное Голливуду - оборотистости и пухлому кошельку его тороватых продюсеров, высочайшему мастерству его режиссеров, операторов, компьютерщиков и дизайнеров – мы должны ясно осознавать, что обратной стороной всех этих мегареволюционных мультшедевров является примитивный уровень драматургии, фактическое отсутствие актерской работы и сомнительное идейное содержание. Ведь в то время, когда нас заставляют сочувствовать симпатичным инопланетянам с хвостами и кошачьими физиономиями, на нашей родной планете подвергаются геноциду, грабежу, унижениям миллионы самых обычных людей – бесхвостых и с круглыми ушами. В то время как нас убеждают, что единственный выход из хищного потребительского капитализма – это «возврат» в некую мифологизированную, виртуальную дикость, в «естественное состояние», на нашей Земле уничтожают отнюдь не дикарей с хвостами, а стирают в прах великолепные развитые цивилизации и всеми силами пытаются заставить нас забыть о такой альтернативе цивилизованному варварству, как социализм. Когда мы будем создавать наше новое, не голливудское, а человеческое искусство, нам надо будет помнить об этом.

Возвращаясь домой, я раздумывал о засильи постмодернизма, как в современном искусстве, так и в жизни вообще. Как возможно бороться с этим, и возможно ли вообще бороться? А если да, то кому, и какими средствами? Реально ли в нынешних условиях на одном лишь голом энтузиазме пытаться отстаивать модерн, возрождать традиции реализма и классики? Раздумья так и остались бы раздумьями, но в один из последующих дней пришла в редакционную почту статья одного из интереснейших публицистов наших дней – Исраэля Шамира. Статью эту мы не опубликовали, а вышла она в газете «Завтра» под названием "Линия судьбы". Главная мысль этой статьи, не буду скрывать, меня расстроила. Товарищ Шамир открыто призвал окончательно похоронить модерн и взять на вооружение основной инструмент идейного господства наших врагов – постмодернизм. Автор «Линии судьбы» утверждает: «Модернизм безнадежно устарел. Сегодня невозможно оправдать его — он выдохся, как выдохлись хрущевские постройки». Что тут сказать? Я родился и вырос в «хрущевской постройке» и могу засвидетельствовать – жить в ней было хоть и нероскошно и, может быть, не очень комфортно (любимое словцо нашего президента-модернизатора), но хорошо и уютно. Хожу сегодня, выдохшийся, по улицам, гляжу – вот стоят они, родные хрущевочки, обветшалые, облезлые, но стоят! Долго ещё сносить их будут, ох долго. От этой мысли тепло на душе становится. Там и сям понатыканы монструозные «уплотнительные» многоэтажки. Да, апартаменты в них просторные, метраж о-го-го какой – один сортир (да простит меня наш редактор тов. Зорин) бОльшую площадь имеет, чем трехкомнатная хата в «хрущобе». Всё вроде бы замечательно – а душа не лежит! Ибо далеко не всем по карману жилище такое. Даже самому преуспевающему представителю среднего класса надо в такие долги залезть, чтобы приобрести его, что вся оставшаяся жизнь каторгой покажется. Вот тебе бабушка и постмодерн… А хрущобы треклятые ведь бесплатно давали – без ипотек, рассрочек и т.п. Но бог с ними, с хрущевками – прогресс есть прогресс, никуда от него не денешься. Строительные технологии шагнули за последние 50 лет ох как далеко!

Но хватит лирики. Итак, Исраэль Шамир призывает  нас отбросить «выдохшийся» модерн, снести его бульдозером, как старые хрущевки, перестать «ждать Сталина», и обзавестись новейшим арсеналом из «современнейших орудий, разработанных постмодернистскими деконструкторами», «бить гадов Бодрийяром». Как же это сделать? Статья тов. Шамира - тому пример. Во-первых - стиль. Он, все всякого сомнения является образчиком постмодернизма, просто таки шедевром деконструкции. Статья поражает изобилием имен. Они есть едва ли не в каждой строчке – пестрят, мельтешат, спрягаясь одно с другим самым причудливым образом. То водят друг с дружкой какой-то феерический, если не сказать безумный, хоровод, то расцепляют руки и пускаются, как камаринский мужик, в вольную экстатическую пляску. И поди разберись, кто здесь «гад», кто «хороший человек», а кто просто так – погулять вышел. Лимонов и Вагнер, Конт и Джозеф Массад, Сорокин и Куросава, Проханов и Наполеон Третий, Носик и Зигфрид – «все промелькнули перед нами, все побывали тут». К стыду своему сознаюсь, что далеко не все имена мне знакомы. Вот какие-то Миша Шприц и Алеша Климов – кто такие? Почему названы неполными именами – дети что ли, школьники? Нет, оказывается режиссеры шедеврального мультфильма «в технике аниме» под названием «Первый отряд», которых, не ровен час, «Кремль назначит министром культуры и директором "Останкино" соответственно…Тогда нам и нового Сталина не надо». Ни фига себе! Что ж, будем знать.

Вот ещё натыкаемся на такой постмодернистский  кульбит, опять же с именами:

«Не случайно Антон Носик, сионистский брутальный босс ЖЖ, тоже предпочел барона Вольфа, а Ивану Охлобыстину фильм понравился»

Я, разумеется, эту  фразу не понял, но подумал себе – а что изменится, если поменять в ней имена местами? Такое постмодернистское упражненьице. Т.е. допустим, что барона Вольфа предпочел Охлобыстин, а «брутальному боссу» фильм понравился. Или даже так: брутальный барон Вольф предпочел Носика Охлобыстину. Что поменяется по сути? Настанет конец света, произойдет мировая революция? Не знаю, не знаю – видимо с Бодрийяром нелады, да и супермультик не посмотрел – куда мне, «Аватар» и тот с трудом осилил.

И все-таки, несмотря на блеск стиля и неотразимость аргументов. Исраэль Шамир не до конца убедил меня в преимуществах передового постмодерна над «выдохшимся» модерном. В конце концов, я ведь как никак совок, «советский фундаменталист», черт побери! Как-то мне весь этот постмодернизм не в жилу… Трудно нам, совкам, переделывать себя, ох как трудно! И ведь не один я таков. Вот, философ Рудольф Лившиц пишет на страницах Совраски:

«В сущности, советский проект явился развитием и адаптацией к специфическим условиям России проекта Просвещения, в основе которого – убеждение в разумности человека, в его способности рационально постичь и устроить мир»

Невозможно спорить  с тов. Лившицем. Продолжим его  мысль:  все мы вышли, как из гоголевской «Шинели», из «проекта Просвещения», или, выражаясь простым народным языком, из «модерна». Нас воспитывали в «убеждении в разумности человека», в вере в рационализм, в непоколебимость научной картины мироустройства, в прогресс и во всесилие разума. Да, так было – и нам не следует этого стесняться, как и стыдиться своего «хрущобного» детства.

Чем особенно хорошо постмодернистское искусство, так это тем, что оно открывает ничем не ограниченный простор для работы воображения. Читатель или зритель, освобожденный от тоталитарных оков устаревшего модернизма, может видеть в постмодернистской книге или фильме всё, что ему заблагорассудится, трактовать замысел автора как угодно. Шамир с удовольствием пользуется такой возможностью: в фильме «Новый отряд» он усматривает «обещание новой дружбы — дружбы с Японией». Что ж, порадуемся за Исраэля! Тем более что все мы интернационалисты и просто по определению не способны воспротивиться предложению мира и дружбы с соседним государством. Однако, увязнув по уши в косном модернизме, мы не можем вот так сразу воспринять новаторские идеи уважаемого Шамира – нам подавай если не доказательства осуществимости и благотворности таких приятных отношений, то хотя бы кое-какие соображения на счет того, отчего и почему сия дружба непременно обязана возникнуть. Ведь что ни говори, а дружить в нынешние суровые постмодернистские времена – занятие не из легких. К тому же, не совсем ясно, к кому обращает Исраэль свой призыв создать ось «Москва - Токио». По идее, задача эта под силу власть имущим, больше некому. А как правящий в РФ режим любит и умеет «дружить», можно понаблюдать хотя бы на примере постоянного выкручивания рук соседней братской Белоруссии. Или нашим «патриотически настроенным» элитам надлежит срочно провентилировать опцию создания империалистического блока с Японией, для будущей совместной борьбы за «новый мировой порядок»? Но эта песня уж явно «не про нас»… Однако оставим на время тоскливую прозу жизни.

В свободной  и вдохновенной импровизации Шамира на тему будущей русско-японской дружбы выделяются два момента:

1. Утверждение автора об общности исторического пути двух государств («японцы во многом проходили преобразования и реформы, через которые шла и Россия», «Россия и Япония освобождаются сейчас от американского ига, куда Россия попала при Ельцине, а Япония — в 1945 году»).

2. Опять же утверждение о «глубинном неприятии, отторжении навязанного либерального модерна», в особенности ростовщичества, которое, считает Шамир, Япония «исторически отвергла».

Что касается «глубинного  неприятия модерна» - то тут я, честно признаюсь, не очень понял, о чем  речь. Очевидно, понять это ох как непросто, во всяком случае, не проштудировав предварительно последнюю книгу Александра Дугина «Радикальный субъект», в которой, в частности, вводится понятие «археомодерна». Будучи по своей природе весьма радикальным субъектом, я эту книгу непременно прочту и сделаю из неё все необходимые выписки. Но вот историческое отвержение японцами ростовщичества – здесь, согласитесь, есть о чем подумать. Ведь если наш восточный сосед, как нас убеждают, ростовщичества на дух не переносит, а у нас, во вдоль и поперек отреформированной РФ, это самое ростовщичество давно уже стало нормой жизни, предметом гордости лучших и успешнейших граждан, ему обучают и любовь к нему прививают чуть ли не с детского сада – то какая же дружба может быть между нами и японцами? Посмотрят-посмотрят на нас японцы и скажут презрительно: «Да на кой черт нам такие друзья сдались – у них одно ростовщичество да спекуляции на уме! Обойдемся без них, здоровее будем. Лучше уж подружимся хоть с Северной Кореей – там, говорят, коммунизм, и деньги под процент давать запрещено». И правильно сделают!

Однако, оставаясь  в глубине души неисправимым модернистом (кто-то скажет – «археомодернистом», и, возможно, будет прав), я все-таки позволил себе немного усомниться в истинности эмоциональных утверждений Исраэля Шамира об «историческом неприятии» Японией ростовщичества. Как ни крути, а Япония – развитое капиталистическое государство, в ней располагаются штаб квартиры крупнейших мировых банков и ТНК, имена которых у всех на слуху. Мыслимое ли дело, чтобы столь передовая страна, инвестирующая по всему земному шару, на протяжении всей своей истории обходилась без предоставления денег в долг под проценты? На самом деле, в японской истории дела с ростовщичеством обстояли отнюдь не столь радужно, как представляется тов. Шамиру. Вот что сообщают исторические источники: Оказывается, ростовщичество в Японии появилось ещё в конце 17-го века, при разложении феодализма, в процессе разрушения сословной структуры. Мало того, в условиях узости внутреннего рынка и запрета на внешнюю торговлю, «ростовщичество получило гипертрофированно уродливое развитие». Подумать только – «гипертрофированно уродливое»! Ну прямо как в суверенно-демократической РФ! В кабалу к ростовщикам попадали не только крестьяне, вынужденные платить кабальную плату арендаторам, но даже, о ужас - самураи! Как видим, в плане ростовщичества японцы не так уж сильно уступали, скажем, западным европейцам, а кое в чем и превосходили их.

А что же происходит сегодня? Шамир убеждает нас, что  в современной Японии, дескать, «нет ростовщичества — учетная ставка банков неправдоподобно низка». Но размер учетной ставки никак не является доводом за или против наличия ростовщичества. «Неправдоподобно низка» учетная ставка сегодня не в одной лишь Японии. Экономический кризис заставляет правительства ведущих капиталистических держав безудержно накачивать экономику дешевыми деньгами, дабы подстегнуть потребление и предотвратить окончательный коллапс системы. Даже в Мекке мирового ростовщичества, США, учетная ставка уже давно опустилась намного ниже реальной инфляции. Так что все рассуждения о якобы исчезновении ростовщичества из-за низкой цены денег – что называется, мимо ворот. Вспомним хотя бы о такой спекулятивной авантюре, как накачивание в 80-е годы прошлого века колоссального финансового пузыря, оглушительно лопнувшего на токийской бирже в начале 90-х и положившего начало застою японской экономики, продолжающегося и поныне. Нет, что бы не говорили нам всезнающие постмодернисты - а капитализма без ростовщичества и спекуляций не бывает. От этих напастей не спасают даже «огромные пласты тщательно замаскированной архаики».

Теперь об общности исторического пути. «Япония немало пострадала» - пишет Шамир. Что ж, с этим невозможно спорить. Ну а кто не страдал? Есть ли на белом свете хоть одна страна, хоть один народ, которые в тот или иной период своей истории не испытали страданий? Тем же Соединенным Штатам случалось пострадать – в Перл Харборе например, или 11 сентября 2001 года. Таков удел рода человеческого в этом бренном мире – страдать. Другое дело, как страдать и за что. И Россия и Япония пострадали во время Второй мировой войны. Но Япония пострадала в качестве агрессора, союзника нацистской Германии, в ходе неудачной попытки удовлетворить свои империалистические амбиции. В то время как Россия (СССР) приносила невиданные жертвы на алтарь спасения и освобождения человечества от этих самых амбиций как самой Японии так и, главным образом, её закадычного германского союзничка по злосчастной Оси. Есть разница?

Шамир уточняет, о каких именно «страданиях» идет речь:

«…процветание Америки зиждется не только на разграбленном Советском Союзе, но и на покоренной Японии, из которой yen carry trade, особый вид финансового колониализма, высосал все соки»

И вновь удалые постмодернистские обобщения автора режут слух и лупят в глаз. Боже мой, даже сам маэстро Бодрийяр так смело не препарировал историю. Во-первых, Япония была оккупирована Соединенными Штатами, частично эта оккупация продолжается и поныне. Советский Союз, хоть и был «разграблен», тем не менее, оккупирован, слава богу, не был. «Преобразования и реформы», проводившиеся в послевоенной Японии и постперестроечной России, тоже имеют между собой мало общего. В отличие от СССР, в побежденной Японии не было природных богатств – грабить в ней было особенно нечего. А чтобы «высасывать из неё соки» с помощью yen carry trade, её надо было сперва восстановить из руин – ибо невозможно проводить хитроумные денежные махинации со страной, в которой разбито всё, включая финансовую систему. Как пишет историк Джон Дауэр, в послевоенной Японии была задействована модель «восстановления изнутри». В стране была запущена мощнейшая программа реиндустриализации, в ходе которой не только восстанавливались разрушенные войной производства, но и создавались целые новые отрасли. Учитывая то, что армия была распущена, военное производство запрещено, весь созидательный импульс был направлен на мирное строительство – роскошь, которой у СССР и близко не было никогда за всё время его существования. В противоположность ельцинской РФ, где под патронажем МВФ насаждался дикий олигархический капитализм «свободного рынка», в послевоенной Японии американцы вводили совершенно иную модель. Вот что пишет Дауэр:

«Версия "экономической демократии", которую вводили американцы на начальной стадии оккупации Японии, отражала либеральную (т.е. буржуазно-прогрессивную -пер.) точку зрения, связанную с принципами эпохи Франклина Делано Рузвельта. Это предполагало поощрение создания профсоюзов (разумеется, ограниченных чисто экономическими задачами, не опасными для тогдашнего капитализма -пер.) и радикальную земельную реформу, практически уничтожившую помещичье землевладение и передавшую  землю мелким фермерам.»

Оккупанты провели  целый ряд прогрессивных демократических преобразований:

«Генерал МакАртур провел решительные реформы. Основой их была новая конституция, провозгласившая власть народа, сведя императора до уровня "символа", и гарантировавшая действительно прогрессивные гражданские права, включая равенство полов.»

Не поощрялась и концентрация собственности в  руках немногих «избранных»:

«Вплоть до начала холодной войны, оккупанты также боролись с монополизацией японской экономики. Даже консерватор МакАртур был согласен, что концентрация богатства в руках кучки олигархов была одновременно феодализмом и "социализмом в частной собственности". Экономическая демократизация также основывалась на налоговой системе, при которой богатые платили больше.»

Как видим, российские «демократы»-реформаторы относились к своему народу гораздо циничнее и безжалостнее, чем оккупант-консерватор МакАртур к народу покоренной страны. Здесь есть над чем поразмыслить, и не только в плане «общности исторического пути»…

Проводя параллель  между разграблением бывших республик СССР и политикой yen carry trade, тов. Шамир совершает грубый исторический подлог. Возможность проведения операций yen carry trade обуславливалась крайне низкой учетной ставкой в Японии. Низкая учетная ставка удешевляла японские товары и позволяла японскому капиталу завоевывать новые рынки сбыта, а также облегчала экспансию и доминирование японских банков и ТНК в экономиках развивающихся стран, в частности так называемых «азиатских тигров». Средства, взятые взаймы через инструменты yen carry trade, инвестировались по всему миру, способствуя увеличению спроса, в том числе и на товары японских производителей. В последние годы резкого спада мировой экономики, когда учетные ставки ведущих капиталистических стран заметно снизились и практически уравнялись с японской, yen carry trade потеряла всякий смысл и фактически прекратилась – что отрицательно сказывается и на японском экспорте. В любом случае, рассуждения о «высасывании соков» из японской экономики при помощи yen carry trade – есть, мягко говоря, художественное преувеличение. У Японии совсем не то положение в мировой капиталистической системе, чтобы из неё вот так легко можно было «высасывать соки». Япония является одним из звеньев сложившейся после Второй мировой войны системы коллективного империализма, Триады (США – ЕС – Япония). Послевоенная Япония была одним из самых крупных бенефициантов мировой империалистической системы, одним из самых напористых и прожорливых хищников, немало, кстати говоря, погревших руки, в том числе, и на разграблении богатств уничтоженного СССР (достаточно бросить взгляд на наш Дальний Восток, из самодостаточного и быстроразвивающегося региона превратившегося в третьесортный придаток японского автопрома). Она «высасывала соки», а не из неё. Другое дело, что сегодня, в условиях раскручивающейся спирали мирового экономического кризиса, относительного ослабления финансовой и военной мощи Соединенных Штатов – главной скрепы коллективного империализма, набирает обороты процесс обострения межимпериалистических противоречий. Такое в недлинной истории капитализма случалось уже неоднократно. Именно в этом контексте и следует понимать последнюю статью Валерстайна, которую обильно цитирует Шамир. Чувствуя слабость главного троглодита, оглоеды поменьше да послабее начинают производить некоторые, пока ещё довольно осторожные, телодвижения, пытаясь чуть ослабить железную хватку и обрести несколько большую степень свободы в подготовке к грядущей решающей схватке за сужающийся пирог мирового богатства. Схватка эта не за горами – время, оставшееся до её начала обратно пропорционально скорости нарастания кризисных явлений в мировой экономике. Нас ожидают тектонические сдвиги почвы под давно не ремонтированным и насквозь прогнившим зданием миропорядка. Трясти будет так, что кажущиеся сегодня незыблемыми, «вечными» и «естественными» структуры и институты обратятся в прах и едкую пыль, подобно глиняным халупам обобранных Империей до нитки гаитян во время последнего землетрясения. То, что возникнет на руинах старого мира – целиком и полностью зависит от нас, простых трудящихся. От нашей организованности, целеустремленности, от зрелости нашего классового сознания. Дабы в критический момент оказаться во всеоружии, дабы встретить грядущий передел мира не пассивными объектами-созерцателями, игрушками в руках слепых сил истории, а «радикальными субъектами», сознательно борющимися за собственные коренные интересы, нам необходимо, прежде всего, выработать своё понимание динамики исторического процесса. И здесь сладкие постмодернистские сказки, призывы к «дружбе» непонятно с кем, непонятно зачем и к кому обращенные (в нынешней ситуации они могут адресоваться только к имущим классам, а мы хорошо знаем, чем может обернуться для нас их «дружба») – все эти до ужаса приятные вещи нам совсем не в помощь, а, скорее всего, во вред. Нам как воздух необходим старый добрый модерн. «Гадов» мы будем бить не Бодрийяром, а диалектическим материализмом, критически переосмыслив наследие классиков, приспособив его к нашим целям и задачам.

Заканчивается статья Шамира предложениями по переустройству российского общества на справедливый лад. Многое в этих тезисах мне понравилось. Я тоже за закрытие частных школ и роспуск частных охранных структур. Но один призыв Шамира мне понравился особенно: «Пора перестать реагировать на события и начать инициировать их самим». Прекрасно сказано! Почему-то вспомнилась одна преподавательница филфака, как-то раз обратившаяся к своей, преимущественно женской, аудитории с такими словами: «Девушки, пора прекращать читать романы, и начинать их заводить!». В самом деле, пора, давно пора всем нам занять активную жизненную позицию: начать не только реагировать и читать, не только ожидать прихода Сталина, но и самим что-то делать. Инициировать и «заводить». Что же мешает? Неужто за штудированием бодрийяров подзабыли, что такое инициатива? Или, может быть, «заводилка» ещё не отросла?

В любом случае, мысль Исраэля Шамира, кстати говоря, вполне себе модернистская, должна найти  самый широкий отклик в наших  умах и сердцах. Пришло время, когда  необходимо не только думать о революции, но и делать её. И отращивать всё, что для этого нужно. А то поздно будет…