Мрачные лица с желтоватым оттенком, круги под глазами, потухший взгляд – картина, наблюдавшаяся в офисах крупнейших российских городов после ночного (по московскому времени) разгрома национальной хоккейной команды на ванкуверской олимпиаде. Наш средний класс очень тяжело воспринял это поражение, как и провал олимпийской сборной в целом. Раздутая правящими кругами предолимпийская истерия, с молебнами, барабанными прогнозами и обещаниями заоблачных бонусов, лишь усилила горечь разочарования и подлила масла в огонь “народного гнева”.

Признаюсь, поначалу воспринял упаднические настроения знакомых и коллег не то чтобы совсем равнодушно, но довольно скептически. Хоккей меня уже давно не интересует, да и вообще – чего так переживать из-за спортивных неудач, мало ли в сегодняшней жизни проблем куда более важных, кричащих, требующих неотложного внимания?

Надо заметить, что нам, левым теоретикам, часто присуще достаточно высокомерное отношение не только к отдельным, вроде бы «спонтанным» выплескам общественных эмоций, но и вообще к поведению народных масс, если, конечно, оное не укладывается в «единственно верные» и «научные» схемы и концепции, которыми мы привыкли поверять окружающий мир. Вот, к примеру, известный марксистский публицист Виктор Шапинов анализирует итоги прошедших недавно на Украине президентских выборов:

• «Украинской олигархии в ходе этих выборов удалось сохранить политическое противостояние «Восток-Запад». Со времен «оранжевой революции» мобилизация масс вокруг вопросов языка, культуры, геополитического курса является важнейшим фактором отвлечения населения от социально-экономических противоречий. Вместо выбора между «правыми» и «левыми» населению предлагается ложная альтернатива «синих» и «оранжевых», принадлежащих к одному и тому же социальному слою крупнейших капиталистов»

Тов. Шапинову хорошо известно, что в «нормальном» обществе основной конфликт всегда должен разворачиваться между «правыми» и «левыми». «Левые» - за народ и социализм, «правые» - за буржуев и капитализм. Тем временем в его родной Украине, вопреки всем здравым представлениям, соперничают друг с другом не на жизнь, а на смерть какие-то странные «синие» и «оранжевые». В чем дело? Тов. Шапинов находит не слишком мудреный, но зато достаточно быстрый и эффективный выход из затруднительной ситуации: объявляет выбор между «синими» и «оранжевыми» ложным, навязанным «населению» (так он в расстройстве несколько расплывчато именует трудящийся народ) украинской олигархией (она вроде как к «населению» и не относится). Всё бы хорошо, но в рамках подобного объяснения «вопросы языка, культуры, геополитического курса» превращаются из важнейших проявлений «социально-экономических противоречий» во всего лишь «фактор отвлечения населения», т.е., надо полагать, в некий политтехнологический трюк, из того же разряда, что и, допустим, популистская демагогия Юлии Тимошенко. А «политическое противостояние «Восток»-«Запад»» как бы лишается объективных исторических предпосылок и существует постольку, поскольку олигархии «удается его сохранить». Последнее обстоятельство выглядит особенно странным в свете последующих вполне логичных рассуждений тов. Шапинова о периферийном характере украинского капитализма. Странным потому, что периферийный капитализм отличается, прежде всего, несамостоятельностью правящих классов, их зависимостью от политических и финансовых структур имперского центра. Говорить, что при таком раскладе правящий класс периферийного государства способен не только самостоятельно «сохранять» национальные конфликты, имеющие многовековую историю, но ещё и регулировать их течение в зависимости от своих электоральных прихотей – это, согласитесь, не совсем корректно, мягко говоря…

Похожим образом, сверху вниз, любим мы, левые публицисты, смотреть и на болельщицкие пристрастия «населения», пардон, трудящихся масс. Не упустим случая, чтобы лишний раз попенять политически незрелому народу «футбольно-пивным», «потребительским» и т.п. «неправильным» патриотизмом, поглумиться над идейной косностью мелкой буржуазии. Не скажу, что мы совершенно не правы – честному леваку не следует потакать обывательским настроениям и прихотям, он должен трезво и критически оценивать состояние массового сознания. И всё же…

Думается, не совсем справедливо рассматривать отношение российского среднего класса к спорту только в контексте его потребительской психологии, удовлетворения извечной потребности привилегированной части плебса в «зрелищах». Тем более что сама эта психология не есть нечто самостоятельное, априорно присущее какой-либо общественной прослойке. Потребительский способ существования и сопутствующее ему мироощущение  являются порождением процесса развития капитализма в постсоветской РФ, одними из наиболее ярких характеристик положения мелкой и средней буржуазии в классово-политической структуре «суверенной демократии». Налицо исторический парадокс, заключающий в себе острейшие социальные противоречия и чреватый мощным выбросом конфликтных энергий. Суть дела в том, что, будучи наиболее многочисленным, образованным и культурным общественным слоем, носителем вполне сформировавшейся, хотя, возможно, и несколько размытой, собственной системы ценностей, российский средний класс одновременно практически полностью политически бесправен, начисто лишен доступа к рычагам государственной и экономической власти, отстранен от контроля над распределением ресурсов. Установившаяся на постсоветском пространстве политическая система устроена так, что обслуживает интересы исключительно тех или иных группировок крупного капитала. Ситуация не сильно меняется, когда «компрадорско-олигархический режим» ельцинского типа сменяет «суверенно-демократическая» диктатура госбюрократии, или даже когда мелкой буржуазии на очень короткий срок «дают порулить» во время какой-нибудь оркестрованной с Запада «оранжевой революции». Удручающая политическая несостоятельность среднего класса (равно как и рабочих, как и сельских тружеников) отчетливо видна на формальном уровне участия в органах представительной власти. Даже в первой Госдуме, созданной по указу Николая второго, выборы в которую не были равными и всеобщими, были широко представлены и рабочие, и мелкая буржуазия, а депутаты-земледельцы превосходили числом депутатов из помещиков чуть не в 3 раза! Не случайно царская власть такой Думы испугалась и быстренько её распустила. У нынешней власти нет никаких оснований бояться своего представительского органа – послушного и карманного, все фракции которого, независимо от их названия и используемой фразеологии, представляют и защищают исключительно интересы крупной и крупнейшей буржуазии. Тов. Шапинов справедливо утверждает в уже упоминавшейся статье, что в условиях «монополизации политики олигархией»  «политика превращается в борьбу групп крупного капитала за контроль над государственным аппаратом: этот контроль нужен им для использования государственных финансов, государственного кредита для увеличения собственных капиталов. Государственная власть превращается в простой инструмент накопления капитала». Он объясняет вырождение буржуазной демократии «становлением в нашей стране периферийного олигархического капитализма». Можно соглашаться с таким утверждением, можно возразить в том духе, что и в центрах «олигархического капитализма» дела с демократией обстоят не многим лучше, чем на периферии – но основной диагноз поставлен верно: современный капитализм несовместим с широким участием народа в управлении государством. Осознание нашим средним классом своей политической немощи находит самые разнообразные выражения. В сфере социальной активности можно указать на возникающие в последнее время то тут, то там полустихийные митинги с требованиями «большей свободы», «снижения налогов» или отставки местного коррумпированного руководства. Волны спонтанных протестов, преимущественно в Интернете, в связи с очередным вопиющим попранием власть имущими норм морали и права, как случилось недавно после аварии на Ленинском проспекте с участием высокопоставленного начальника ЛУКОЙЛа. Позиции идеологов среднего класса варьируются преимущественно вокруг двух основных подходов. Во первых - теории «раскола элит», нацеливающих народ на встраивание в существующий расклад сил через поддержку той или иной властной группировки (как правило, так называемых «государственников» против «компрадоров»), с последующим союзом с победившей группировкой. Во-вторых - концепции, декларирующие необходимость полного разрыва с существующей политической системой посредством создания параллельных структур управления и самоуправления: разного рода «сетевых сообществ», «братств» националистической направленности, или даже неких деидеологизированных «советов всех производителей», единственной целью которых является захват власти методом «всеобщей политической забастовки». Нетрудно усмотреть общий бытийный корень, который питает подобные ростки классового сознания. Это отсутствие у нашей мелкой буржуазии собственной политической организации и, если можно так выразиться, её «классовое одиночество» - экономический и культурный отрыв от пролетариата. Осознание средним классом собственной ущербности, вызванное неспособностью вступить в открытую борьбу с олигархатом и тесно спаянной с ним госбюрократией, составить достойную конкуренцию их экономическому и политическому господству, вытесняется не только в стихийные протесты и оригинальное идеологическое творчество, но и в… спортивное «боление». Здесь нет ничего удивительного. Профессиональные спортсмены – наиболее целеустремленная, преуспевшая и самореализовавшаяся категория постсоветского среднего класса. Они были одними из первых, кому удалось проложить дорогу в «цивилизованный мир» и там обустроиться, они сумели пожать плоды «открытости» и «прозрачности» - причем сделали всё это своим трудом, без коррупции, взяток и связей в высших инстанциях. Эти люди – живое воплощение идеи, высказанной недавно в одной телепередаче лидером движения «Идущие вместе» Василием Якименко, заявившего, что «быть патриотом – означает быть конкурентоспособным во всем». «Неконкурентоспособность» своего передового отряда на последней Олимпиаде не могла не нанести болезненный удар по самолюбию российского среднего класса.

Есть и ещё один момент. Спорт высших достижений является, пожалуй, наиболее объективным показателем «развитости» общества в целом. Эта самая «развитость» - вообще крайне больной вопрос для мелкой и средней буржуазии стран «периферийного капитализма». Пропаганда «цивилизованного сообщества» постоянно тыкает мелкого буржуа из «отсталых» стран носом в «неразвитость» на его Родине демократических, рыночных и прочих «жизненноважных» институтов, умело играя таким вот образом на комплексах его национальной неполноценности. Если когда-то давно русский человек мог отмести подобные высокомерные нотации железобетонным «зато у нас построено справедливое общество» или, на худой конец, «зато мы делаем ракеты», а потом, когда ракет стало заметно меньше, а справедливость вообще исчезла, припомнить имена выдающихся спортсменов, то ныне крыть уже совсем нечем. Разве что промямлить что-нибудь невразумительное про «модернизацию» или «сырьевую державу»…

Вы спросите – что же нам делать теперь, после нашей Цусимы – нашего Ванкувера? Честно отвечу – не знаю. Одно радует: есть шанс, что наконец-то мы прекратим скандировать «Вперед Россия!», распевать «We are the champions» и, главное – пить пиво в неумеренных количествах. Это, в конце концов, вредно для здоровья!

В размышления об итогах Олимпиады каким-то боком вклинилась интересная заметка в «КП» под интригующим заголовком «Бывших преподавателей марксизма срочно вывозят в Британию». Подумал – вот, дескать, не одни спортсмены у нас преуспевают, есть и ещё наши люди, востребованные в «цивилизованном мире». Из статьи следует, что некая британская фирма, занимающаяся документальным кино и ещё какими-то «арт-проектами», почему-то заинтересовалась бывшими советскими преподавателями общественных наук и вроде бы намеревается пристроить их по специальности на островах туманного Альбиона. Для чего в Восточную Европу был срочно откомандирован режиссер по имени Фил Коллинз. Комсомолка взяла у него интервью, от которого на меня приятно повеяло оптимизмом.  Сразу видно – человек к нам прибыл серьезный. Вот только послушайте, что он говорит:

«в странах советского лагеря это (марксизм – И.И.) была настоящая религия, которую не так-то просто выкинуть из головы. Мало того, в преподаватели марксизма не брали с улицы - производился тщательный отбор, где главным критерием были: горящий огонек в глазах, личная убежденность, граничащая с фанатизмом.»

Эх, товарищ Коллинз – Вашими устами да мёд пить! Если бы было так, как Вы описываете: «горящий огонек», «личная убежденность», фанатизм. Тогда можно было бы и с улицы брать! Тогда, вполне вероятно, не жили бы мы сегодня так, как живем.

Но читаем дальше:

«Но все равно очень многие из них научились обманывать систему, они не верили в то, что преподают.»

А вот это уже куда ближе к истине. Только не «очень многие», а почти все. И никакую ни «систему» они, конечно, обманывали своим неверием в преподаваемый предмет. Что ей, «системе» то, души у ней поди нет, на работу ей ходить не надо, пить-кушать она не просит: была социалистической,  «командно-административной», стала капиталистической,  «рыночно-демократической», прости господи - и всё ей по барабану. По тому самому барабану, по которому так вдохновенно стучал в своё время Ваш, тов. Коллинз, знаменитейший тезка – титан прогрессивного рока (которого «Комсомолка» почему-то назвала «парнем с гитарой», хотя он был ударником – «парнем с палочками» уж скорее). Беда в том, что обманывали наши «Фомы неверующие» от марксизма-ленинизма людей советских, народ свой, учеников и студентов. Детей своих обманывали и даже самих себя, в конце концов, сумели обвести вокруг пальца. Во как! А «системе» от их хитрозадых маневров было ни жарко, ни холодно – она помахала им ручкой и предложила переквалифицироваться. На сей раз, конечно, не в управдомы, а, к примеру, в «маркетологов и переводчиков». И многие весьма не дурно «переквалифицировались». Фил Коллинз в курсе:

«Например, специалист по маркетингу, профессор Петербургского госуниверситета в письме рассказывала мне, что треть сотрудников на ее кафедре - сплошь бывшие преподаватели марксизма-ленинизма. «Поле их научной деятельности мигом испарилось, как только эта дисциплина перестала быть обязательной. И переключиться на маркетинг, как они объясняли, для них было очень просто, поскольку эти люди никогда по-настоящему не верили в марксизм».»

Как тут не вспомнить героя пелевинского «Generation П»:

«Чему удивляться? Знаешь, как по-испански «реклама»? – Ханин икнул. – «Пропаганда». Мы ведь с тобой идеологические работники, если ты еще не понял. Пропагандисты и агитаторы. Я, кстати, и раньше в идеологии работал. На уровне ЦК ВЛКСМ. Все друзья теперь банкиры, один я… Так я тебе скажу, что мне и перестраиваться не надо было. Раньше было: «Единица – ничто, а коллектив – все», а теперь – «Имидж – ничто, жажда – все». Агитпроп бессмертен. Меняются только слова.»

А вы говорите «система»… Вот так двадцать уже лет сидят эти непотопляемые Ханины сыты-пьяны на шее у «перестроившегося» общества и в ус не дуют. Как там все у тех же «Дженесиз»: «They eat without a sound, digesting England by the pound». Но только не England, разумеется, они переваривают, а сами знаете что…

Фил Коллинз хочет трудоустроить этих людей по их бывшей специальности – вести курсы марксизма в школах Манчестера. Что ж, пожелаем тов. Филу успехов в сей благородной миссии… Да только вот возникают сомнения в успехе данного предприятия. Судя по всему, тов. Коллинз – человек искренний и честный. Марксист не по хлебной должности, а по призванию, по зову души и классового долга. Уважаю таких людей. Читал интервью с ним, и почему-то всплыла в голове «Песня о юном барабанщике». Помните: «С веселым другом - барабаном, с огнем большевистским в груди»?  Сам Фил уже совсем не юн, но песня вспомнилась, когда читал его слова о том, что он «Маркса начал читать еще подростком, а затем проштудировал всю последовавшую за ним критику». Что может быть общего между этим человеком и рекрутируемыми фирмой «Shady Lane Productions» перевертышами, рекламщиками-маркетологами, для которых «меняются только слова»? Не продадут ли эти отставной козы барабанщики рабочих Манчестера тем же самым образом, каким они кинули в своё время рабочих советских? Впрочем, это уже не наша забота. Пусть об этом у цивилизованных англичан голова болит…