4.Неоколониализм и руководство

У империи США есть долгий и успешный опыт применения неоколониализма для подавления угнетенных. В Латинской Америке и Новой Африке в середине 19 века империя США применяла неоколониальные методы задолго до появления слова «империализм». Но в 1920-х – начале 30-х гг старые методы потеряли эффективность и не могли контролировать африканские массы. Чтобы восстановить проимпериалистическое руководство в африканской политике, империализму США понадобились новые неоколониальные методы. И они были не только традиционными, но также радикальными и даже социалистическими внешне, и выполняли  специальную задачу – контролировать современные силы африканского профсоюзного движения и африканских социалистических настроений, распространившихся так широко.

Необходимо помнить, что суть неоколониализма – внешняя оболочка национального самоопределения и демократии, скрывающая подчиненное отношение с империализмом новых буржуазных сил. Как Амилкар Кабрал указал почти двадцать лет назад в отношении неоколониализма:

«Целью империалистических стран было предотвратить расширение социалистического лагеря, выпустить на свободу реакционные силы в наших странах, придавленные империализмом, и помочь этим силам стать союзниками международной буржуазии. В основе лежало создание буржуазии там, где ее не было, специально, чтобы усилить лагерь империализма и капитализма». (37)

Империя США именно так и поступила в 1870-х гг. Неоколониальный период, известный как «Черная реконструкция» качественно изменил и увеличил размеры мелкой буржуазии Новой Африки. Этот класс, даже в период поражения от евроамеркианского плантаторского капитализма, в определенной степени пользовался поддержкой и  покровительством империализма США – и они хранили как религию свою лояльность и зависимость от центрального правительства. Вашингтон (округ Колумбия) был их Меккой или Римом. В самом деле, центральное правительство долгие годы было главным нанимателем для африканской мелкой буржуазии.

Многих африканских политиков 19 века утешали федеральными рабочими местами для потерянного великолепия Реконструкции. Сенатор Бланч Брюс от Миссиссипи был последним африканцем в Сенате США. Когда срок его полномочий истек в 1881 году, политика Миссисипи снова была под контролем плантаторов и ему нашли замену. За верную службу империя США наградила его постом в Вашингтоне - архивариуса казначейства (на следующие 30 лет эта должность была зарезервирована для лояльных африканских руководителей). Даже Фредерик Дуглас не избежал этой классовой болезни. Он был назначен маршалом ( судебный пристав -пер.) США в столичном округе, а потом – консулом на Гаити. Не диво, что этот бывший радикальный аболиционист провел годы, проповедуя африканцам вечную верность республиканской партии, северному капиталу и центральному правительству.

В 1892 году центральное правительство в Вашингтоне нанимало около 1500 африканцев. Хотя большинство из них были уборщицы и писцы, горсть профессиональных и официальных должностей предоставлялась специально подобранным мелкобуржуазным вождям. Столица была «капитолием» в изгнании для африканцев, центром «негритянского общества». Для них были предназначены приблизительно восемь бюрократических должностей: муниципальный судья  и зампрокурора округа Колумбия, архивариус казначейства, заместитель архивариуса, главврач больницы Фридмана (Вашнигтон), сборщик пошлин в Джождтауне и заместитель генпрокурора США.

В 1913 году журналист шутя назвал этих восьмерых «черным кабинетом министров». Но что началось как шутка, было воспринято крайне серьезно мелкобуржуазными африканцами. Начался обычай рассматривать ««черный кабинет министров» как представителей всего африканского населения США перед правительством США. Таким образом, было создано мелкобуржуазное африканское национальное руководство, которое, на деле, получало работу и было подобрано исключительно империалистическим правительством. (38)

В то время наиболее видным африканцем в этих кругах, стоявшим на деле даже выше «черного кабинета министров» был Букер. Т. Вашингтон (первый руководитель института Таскиги — колледжа для чернокожих -пер.). Империалисты видели в нем главного советника по делам африканцев, он служил им как ведущий пропагандист, оправдывающий белый расизм и колониализм. За это империалисты передавали ему на одобрение любую просьбу о работе или финансировании со стороны африканцев. Во время правления президентов Теодора Рузвельта и Тафта даже назначения в «черный кабинет министров» сначала согласовывались с ним. Вашингтон был очень знаменит и имел, действуя в интересах империи, некоторое влияние на образование африканцев, их газеты, общественные учреждения и т.д. Но, разумеется, ни он, ни другие, отобранные империалистами африканские руководители, не выражали воли масс.

В конце Первой мировой войны возникло антиколониальное движение необычайной силы – как будто в одночасье – отвергающее как империю США, так и буржуазных руководителей, навязанных ею африканцам. Возглавил это движения Маркус Гарви с Ямайки. Даже враги признавали, что африканские массы выражали свои заветные желания в этом бунтарском движении африканского национализма.

Движение Гарви в разгаре в начале 1920-х гг было крупнейшим взрывом политической деятельности африканцев со времен Гражданской войны. Оно утверждало, что африканцы могут добиться освобождения, создав новое, современное африканской государство на африканском континенте. Предполагаемое государство должно было объединить и защитить африканцев повсюду – в империи США, в Вест-Индии и на самом африканском континенте.

Это новое государство должно было расширяться, чтобы освободить всю Африку от колониализма и объединить ее в единую державу. Там африканцы будут хозяевами своей судьбы, создадут свою собственную промышленность, университеты, сельскохозяйственные кооперативы и культурные учреждения. Для начала движение Гарви организовывало национальные учреждения во всех сферах жизни в самих США. Как ни скромны они были, эти медицинские, религиозные, военные, экономические и прочие организации были предназначены развивать африканскую опору на собственные силы и национальную независимость. Если движение страдало от практических недостатков, его широкие идеи выражали растущие национальные чаяния угнетенных африканских масс (и не только в США, но и во всем мире).

Крупный вклад движения состоял в том, что оно сделало видимым проект африканской жизни как полностью независимой, построенной на основе свой национальной экономики и культуры, которая не дожидалась европейцев, что бы «признать» их или «освободить» их, которая  опиралась исключительно на энергию и волю африканцев. В этом движение выражало горячие желания африканских масс. Не удивительно, что гарвеизм и его последователь – «Нация ислама» - были двумя крупнейшими взрывами африканской активности и организационного строительства в пределах континентальной империи нашего века. Даже такой человек как Ричард Райт, сам себя называвший «скептиком», в молодости был глубоко взволнован гарвеизмом:

«Группа, которую я встретил в годы исканий и чьи жизни заворожили меня, были гарвеисты, организация черных мужчин и женщин, стремившихся вернуться в Африку. Они пламенно отвергали Америку, потому, что ощущали со всей  ясностью, на  которую были способны, что у них нет возможности жить полной человеческой жизнью в Америке. Их жизнь не засоряли идеи, в которые они верили только наполовину; они не могли создавать иллюзии, которые заставляли бы их верить, что они жили, когда это было не так; их повседневная жизнь была слишком неприкрыто тяжела, чтобы позволить такой камуфляж. Я понимал их чувства и частично разделял их.

Гарвеисты придерживались крайне радикальных взглядов, что придавало им достоинство, какого я никогда не видел раньше в неграх. На стенах их убогих квартир висели карты Африки, Индии, Японии, портреты японских генералов и адмиралов, портреты Маркуса Гарви в мишурных регалиях, лица цветных мужчин и женщин со всего мира. Я не верил в идеологию гарвеизма, скорее, их эмоциональные движения вызывали мое восхищение. Гарвеисты, которых я знал, никогда не могли понять, почему я любил их, но никогда не бы не последовал за ними, и я слишком жалел их, чтобы сказать им, что они никогда не достигнут своей цели...

Именно когда гарвеисты говорили с жаром о построении своей собственной страны, о том, как они будут жить в рамках созданной ими самими культуры, я ощущал пламенный голод их жизней, и видел проблеск потенциальной мощи американского негра».

Амбициозные экономические предприятия движения Гарви – особенно злополучное пароходство «Черная звезда» - вызвали жаркие споры. Однако нет сомнения, что в то время они часто считались крайне трудными, но необходимыми шагами на пути прогресса африканцев. Даже У. Дюбуа из НАСПЦН, который был одной из излюбленных мишеней для насмешек Гарви как «ниггер белого человека» вначале выступал в поддержку программы Гарви (хотя не его личного руководства):

«...основные черты плана Гарви абсолютно достижимы. Он пытается сказать и сделать следующее: американские негры могут, накапливая и управляя своим собственным капиталом, присоединиться к черным центрам южной Атлантики с целью предпринимательства и таким путем в конце концов воссоздать Африку как подходящее и свободное жилище для черных людей. Это правда. Это возможно...Гарви не изобрел этот план, но он его популяризовал, сделал его живым, ощутимым идеалом и привлек тысячи соей горячей верой в  возможность его осуществления». (39)

Что касается наивного отношения Гарви к капитализму (каким оно явно было), он разделялось и его критиками. Слабость Гарви была в том, что они видел в капитализме – колонизаторской форме общественной организации – способ, которым африканцы могли освободить себя. Так что суть создания государства выражалась в формах, с точностью соответствующих европейскому обществу: бизнес, церкви, Черная звезда и т.д. Склонность Гарвеизма к западным титулам : «герцог нигерийский» и парадной форме европейских дворов была просто проявлением той же тенденции. Хотя это придавало наглядности его идее  независимой африканской государственности, это было также противоречием и вело в тупик.

Миллионы африканцев откликнулись на призыв организации Гарви, читали ее газету «Мир негра», покупали акции его африканских предприятий, приходили на собрания и митинги. В 1920 году около 50 000 африканцев пришли на демонстрацию движения в Гарлеме. Гарви утверждал, что его движение включает четыре с половиной миллиона членов. Его критики в ответ заявляли, что проверка финансовых отчетов показала, что в ней состоят «всего» 90 000, из которых «только» 20 000 платят взносы. Организация была настолько массовой, что критикам оставалось только принижать ее, говоря о «всего» 90 000. (40)

Международное влияние организации было весьма глубоким. Клод Мак-Ки напоминает, что « В глуши западной Африки возникали новые легенды об африканце, который был потерян в Америке, но вернется, чтобы спасти свой народ». (41) На нигерийском побережье африканцы зажигали огромные костры, спали на берегу, чтобы встретить корабли «Моисея Гарви». Кваме Нкрума из Ганы и Хо Ши Мин из Вьетнама оба говорили, что Гарви был для них важным «источником вдохновения».

Клементс Кадалие, чей профсоюз Промышленных и торговых рабочих с 250 000 членов был первой политической организацией африканских рабочих в Азании, сказал, что на него очень повлияло движение Гарви. В английской колонии Кении сепаратисты-христиане Кикуиу привозили священников движения Гарви из США, чтобы те обучали и посвящали в сан их собственных первых священников – и из этих религиозных общин спустя поколение вышла  кенийская Армия земли и свободы (которую англичане называли Мау-Мау). По словам Нкрумы, движение Гарви «подняло знамя африканского освобождения» на трех континентах. (42)

На Гаити армия США силой уничтожила отделения движения. В Коста-Рика и на Кубе Юнайтид фрут компани использовала полицию, чтобы подавить его. Джодж Падмор, непримиримый противник Гарви, вспоминает, что:

«В ряде мест того, у кого замечали газету «Мир негра», присуждали к пяти годам каторги, а во французской Дагомее – к пожизненному заключению. Движение подавляли на Тринидаде, в британской Гвиане, на Барбадосе и т.д. , в Вест-Индии, во всех французских, португальских, бельгийских и некоторых английских колониях Африки».

В США движение Гарви подвергалось различным степеням репрессии (отец Малькольма Икс был убит ККК потому, что был организатором-активистом движения). Но в целом империализм США действовал против неожиданного наступления с некоторой осторожностью. После того, как правительство США подкупило нескольких бывших помощников Гарви, его арестовали по подозрению в мошенничестве.

Метод представления Гарви обычным уголовником был предложен ни кем иным как Дж. Эдгаром Гувером, в то время – подающим надежды сотрудником ФБР. В докладной 11 октября 1919 года Гувер отметил, что Гарви : «Агитирует за негритянское движение. К сожалению, он все еще не нарушил законов США. Однако мне представляется, из приложенной вырезки, что можно организовать против него дело о жульничестве в связи с его пароходством Черная звезда...» (43) В конце концов Гарви был осужден, заключен в тюрьму в Атланте и в 1927 году выслан. Но положение дел уже изменилось.

Что было наиболее очевидно, так это то, что прежнее, консервативное, назначенное империей руководство было отодвинуто в сторону и осталось там в результате этого прорыва. Они больше не могли даже притворятся, что ведут за собой или контролируют африканский народ. Важно, что новый боевой национализм затмил даже либеральных интеграционистов, выступающих за гражданские права.

То было время ожесточенной идеологической борьбы и перемен в африканской нации. Но не на этом сосредоточено наше исследование. Нас интересует неоколониальные отношения между растущим мелкобуржуазным руководством (под лозунгом гражданских прав) и империализмом США. Мы анализируем, как в эпоху массового недовольства и начала бунтов среди африканцев, империализм США помогал выдвигать неоколониальное африканское руководство, которое на первые взгляд было интеграционистским, протестующим, радикальным и даже «социалистическим».

Самые ярые политические нападки на движение Гарви внутри самой африканской нации проходили под руководством молодого африканского «социалиста» и профсоюзного организатора Аса Филипа Рэндольфа (который обычно писал свое имя как А.) Со времен  начала 1920-х гг влияние Рэндольфа, который уже тогда был одним из  ведущих африканских радикальных мыслителей, только выросло. Он стал организатором, а затем председателем профсоюза «Братство проводников спальных вагонов». Десятилетия он оставался самым влиятельным африканским профсоюзным вожаком, наконец став единственным африканским членом Исполкома АФТ-КПП. Как руководителя исторического движения «похода на Вашингтон» в марте 1941 года, ему приписывали заслугу в том, что он вынудил правительство США десегрегировать промышленность.

Для большинства читателей сегодня имя Рэндольфа вызывает в лучшем случае туманные воспоминания о забытых событиях прошлого. В 1969 году его восьмидесятилетие отмечали званым обедом  в шикарном отеле Уолдорф-Астория в Нью-Йорке, где его лично поздравили не только вдова М.Л.Кинга Коретта Кинг и другие африканские светила, но и губернатор Нельсон Рокфеллер и председатель  АФТ-КПП Джордж Мини. Нынешние активисты не могут не видеть в нем еще одного дядю Тома.

Однако недооценивать его историческую роль – большая ошибка. Понять, насколько полезен он был для империи США, мы можем, если узнаем, что юный А. Филип Рэндольф был радикальной звездой африканской общины. Он был горячая голова, зачинщик, и на него глядели так, как потом на Сесара Чавеса (организатор профсоюза батраков –пер.) и Джеймса Формана (один из Черных пантер –пер.). Рэндольф публиковал первый социалистический африканский журнал для рабочих, проповедуя африканское профсоюзное движение. Его «Вестник» выходил под лозунгом : «Единственный радикальный негритянский журнал в Америке» и имел 45 000 читателей. Его арестовали и на некоторое время держали в заключении за выступления против Первой мировой войны. Комиссия по расследованию законодательных властей штата Нью-Йорк называла его «самым опасным негром Америки». Рэндольф работал изнутри африканской борьбы, в качестве радикального вожака масс (а не как соглашатель, ведущий консервативные речи сидя в уютном кабинете).

Его многолетняя служба в роли единственного признанного на «общенациональном уровне» АФТ-КПП африканского лидера была настолько поразительна, что вынудила М.Л. Кинга задаться в статье вопросом, а почему?:

«Не существует негритянского руководства профсоюзов. 85% негров – рабочие. Около 2 000 000 состоят в профсоюзах, но за 50 лет они выдвинули только одного общенационального руководителя –А. Филипа Рэндольфа». (44) Ответ на этот вопрос скоро станет нам ясен.

В начале политической карьеры Рэндольфа этот амбициозный молодой интеллектуал присоединился к движению Гарви, который назначил его главой делегации движения на конференцию Лиги Наций в конце Первой мировой войны (Рэндольфу отказали в загранпаспорте и он не смог поехать) Когда Рэндольф и его близкий приятель Чендлер Оуэн нуждались в помощи для издания «Вестника», движение Гарви предоставило им помещение для работы в принадлежащем ему здании в Гарлеме. (45) Движение Гарви пыталось поддерживать широкий спектр африканских деятелей, даже социалистов, лишь бы они управлялись африканцами и обращались к африканцам.

Интеграционизм и амбиции привели Рэндольфа к разрыву с движением Гарви. И это не было, следует подчеркнуть, только политической борьбой в рядах африканцев. Угнетающая нация США тоже участвовала в этом споре. В то время как Рэндольф и его товарищи-интеграционисты, потрясенные мощью империи США, никогда не верили, что национально-освободительная борьба может увенчаться победой, они опасались, что растущая массовая агитация отпугнет сетлеров. Для этих неоколониальных деятелей «добрая воля» и покровительство сетлеров были важнее практически всего остального. Более того, карьере  Рэндольфа как будущего профсоюзного деятеля мешало влияние гарвизма на африканские массы.

Рэндольф и его сторонники фанатично стремились уничтожить Гарви и его движение любой ценой. Они пользовались любыми средствами. В их журнали Гарви называли «монументальной обезьяной» и «высшей степени негритянско-ямайкским ослом». Эти почти расистские выражения подразумевали, что Нарви был «иностранец» из Вест-Индии, и не истинный «американский негр». Его поездки с речами при содействии НАСПЦН под лозунгом «Долой Гарви» провалились. (46)

Примечательно, что Рэндольф– предположительно «социалист» - и его интеграционистские союзники обратились за помощью к империи США. В начале января 1923 года эта группа встревожилась, когда главный свидетель обвинения против Гарви на суде о мошенничестве был убит. Этот предатель, достопочтенный Дж.У. Истон из Нового Орлеана, был прежде одним из руководителй движения Гарви. Умирающий Истон предположительно опознал убийц – двух рабочих, маляра и грузчика – состоявших в службе охране движения Гарви.

Эта группа антигарвистов была в панике, что и им придется заплатить за предательское сотрудничество с государством. 15 января 1923 года, называя себя «Комитетом восьми», они написали генпрокурору США Догерти, умоляя его нанести удар по африканским националистам без промедления. Это историческое письмо заслуживает внимания:

«Дорогой сэр;

1)      Мы желаем обратиться к вам, как главе правосудия страны, чтобы привлечь ваше внимание к до сих пор недооцененой угрозе гармоничным расовым отношениям. В нашей среде укрываются некоторые негры-уголовники и потенциальные убийцы, как иностранцы, так и уроженцы США, которыми движет ярая ненависть к белой расе. Эти подонки постоянно заявляют, что все белые – враги негров. Их фанатизм дошел до того, что они угрожали смертью и покушались на своих противников...

2)      Движение, известное как Всеобщая ассоциация улучшения положения негров (ВАУПН)внесла важный вклад в поддержание насильственных настроений этого опасного движения. Его председатель и движущая сила – некий Маркус Гарви – беспринципный демагог, беспрестанно и упорно страется посеять среди негров недоверие и ненависть ко всем белым

*****************

5) ВАУПН в основном состоит из самых отсталых и невежественных элементов среди вест-индских и американских негров...

                                                           *************

25) По вышеупомянутым причинам, мы призываем генерального прокурора использовать его влияние полностью для разгрома и рассеяния этого гнусного движения, и энергично и незамедлительно продолжать дело против Маркуса Гарви за мошенничество...его собрания должны быть под  наблюдением служителей закона, и все нарушения немедленно и сурово наказываться». (47)

Восьмеро, подписавшие этот рабский донос (Рэндольф бесчестно заявлял, что ничего об этом не знал), были:

Чэндлер Оуэн –соредактор Вестника и ближайший политический соратник Рэндольфа

Уильям Пикенс – местный секретарь НАСПЦН

Роберт  Бэгнолл – руководитель отделений НАСПЦН

Роберт Эбботт – издатель «Чикаго дефендер»

Джулия Коулман – из косметической фирмы «Хейэр-Вим»

Джон Нэйл – агент по продаже недвижимости

Джодж У. Харрис – член городского совета Нью-Йорка, редактор газеты «Нью-Йорк ньюз»

Харри Пэйс – фотографическая компания Пэйс

Стоит исследовать этот поступок. На деле оказалось, что группа близких к Рэндольфу умеренных «социалистов» - предположительно собирающихся свергнуть капитализм –блокировалась с либеральными, мелкобуржуазными элементами НАСПЦН и с африканскими буржуа, которые наживались на разложении колониального угнетения. И на деле все эти элементы смотрели на империю США как на защитника –против своего собственного народа.

Хотя, очевидно, ясно, что Рэндольф был агентом империализма США, он не был простым орудием, следующим приказам, каким мог быть полицейский доносчик. Чтобы понять неоколониализм нам следует понять, что Рэндольф представлял определенную классовую позицию – как Муноз Марин на Пуэрто-Рико или Майк Масаока в среде американцев японского происхождения. Это точка зрения мелкой буржуазии, которая стремиться к продвижению не путем отказа от борьбы, но путем присвоения ее и использования как козырной карты для получения уступок от империи в обмен на рабское подчинение. Это выглядит парадоксально только на первый взгляд, что мелкобуржуазные активисты поощряли – и нуждались в – как демократическую борьбу, так и жестокие репрессии. Таковы вожаки, которых империализм США продвигает, чтобы обеспечить в конечном счете лояльность даже протестных движений и организаций Третьего мира.

Карьера А. Филипа Рэндольфа заставляет нас припомнить предостережение Кабрала: «империализм вполне готов изменить свои методы и найти новых помощников, чтобы продлить свое существование...он убьет свои марионеток, если они больше не годятся. Если надо, он даже создаст своего рода «социализм», который люди скоро станут называть «неосоциализм»». (48)

Рэндольф стал ведущим пропагандистом профсоюзов и политических организаций, состоящих только из африканцев. Он публично выступал против инегрированных организаций за гражданские права, таких как НАСПЦН, на том основании, что только африканцы должны решать, как вести свою борьбу. Но его целью было только сплотить африканцев, чтобы потом он и такие же как он проимпериалистические рук водители могли назвать свою цену империи США в обмен на подчинение африканцев. Интерграционистский «социализм» Рэндольфа использовался для заполнения пустоты, чтобы предлагать африканским рабочим далекий и недоступный социальный идеал, не связанный с национальным освобождением или разрывом с империей США.

Рэндольфа натаскали в евроамериканской социал-демократии  и сетлерском профсоюзном движении. Иными словами, он разделял евроамериканский реформистский взгляд на то, как должно произойти улучшение положения африканцев. Рэндольф утверждал, что африканцы могут быть защищены профсоюзами и гражданскими правами, если они постараются убедить сетлеров в своей ненасильственной покорности и своем желании жить под властью евроамериканцев. В то время, как Вестник поносил как коммунистические, так и националистические идеи в самой грубой и вульгарной форме, для председателя АФТ Сэмюэля Гомперса, который был сегрегационистом, открытым сторонником белого расизма и выступал публично с заявлениями о «расовой» неполноценности африканцев, у Рэндольфа не нашлось ничего, кроме самых почтительных похвал. В 1924 году, когда Гомперс умер, Вестник оправдывал его как друга, который «дипломатично молчал». Рэндольф боялся и ненавидел движение Гарви не из-за его недостатков, но из-за его достоинств.

Все это яснее ясного проявилось в отношениях Рэндольфа с наследником Гомперса, председателя АФТ  Уильяма Грина. В своей книге 1946 года, прославляющей профсоюз проводников, профессор Брэйлсфорд Брэзил признал, что «Рэндольф, хотя и был социалистом, убедил Грина, что проводники спальных вагонов горели желанием показать, что негры могут помочь программе американских рабочих традиционными путями. Рэндольф заклеймил коммунистов и их методы в Вестнике...Все это должно было утвердить уверенность Грина, что это были человек и организация, которые могли служить орудием организации негров-рабочих при гегемонии АФТ». (49)

Байярд Растин (главный ученик Рэндольфа) сказал о нем так: «...он понял, что сепаратизм, будь то Маркуса Гарви или позднейших националистов, основан на фантазии и мифах, несмотря на эмоциональное влияние на угнетенных...Он осознал, что черные никогда не смогут продвинуться без доброжелательства и помощи многих белых». (50)

Теперь мы видим ответ на вопрос доктора Кинга.

Был только один А.Филип Рэндольф, потому, что империализм США желал иметь только одного. Рэндольфа продвигали и сделали большим руководителем его евроамериканские наставники. Если мы посмотрим на его журнал Вестник, в годы, когда он боролся с гарвеизмом, мы видим в одном номере за другим большие объявления «солидарности», оплаченные евроамериканскими радикалами, руководившими Международным профсоюзом работников дамского платья и Объединенного профсоюза работников одежды. Социал-демократические сетлерские профсоюзы косвенно субсидировали Рэндольфа в его нападениях на национализм изнутри африканской нации – чтобы он был их агентом и делал то, что они сами не могли. Вся его карьера была организована таким образом. Империализму нужен был свой собственный «боевой» африканский вожак.

История деятельности А. Филипа Рэндольфа как председателя профсоюза тоже поучительна. К нему и Чендлеру Оуэну обратились представители комитета проводников, которым нужен был африканский интеллектуал, чтобы помочь в организации профсоюза. Предыдущие попытки  оказались неудачными. Некоторые компания подавила массовыми увольнениями. Рэндольф ухватился за эту возможность, и в 1925 году профсоюз был создан. Вестник стал официальным органом Братства.

Что касается ведения рабочей борьбы, «успех» Рэндольфа был весьма специфическим. После нескольких лет нелегких усилий, новый профсоюз с 7000 членов призвал ко всеобщей забастовке проводников в 1928 году. Преобладали настроения напряженного предвкушения. Зная, что железнодорожники-сетлеры не поддержат их и попытаются пустить поезда в любом случае, большие группы африканских рабочих начали вооружаться и готовиться захватить депо в Окланде и на восточном побережье США.

Рэндольфу было не по себе, потому, что он никогда не собирался возглавлять стачку. Он не был готов к ней, и сказал, что все это был блеф. Он был уверен, что Федеральное управление посредничества вмешается и организует все путем переговоров – точно так, как они это проделывали для евроамериканских железнодорожных профсоюзов. В виде предосторожности Рэндольф даже встретился с президентом Куллиджем и рассказал тому о своей мечте – поддержанному правительством соглашению. Но с приближением намеченной даты начала стачки центральные власти отказались вмешиваться. Империалисты не желали публично признать, что африканский профсоюз может вызвать «общенациональное чрезвычайное положение».

В отчаянии Рэндольф отправился к председателю АФТ Уильяму Грину. В последнюю минуту он умолял Грина, чтобы АФТ поддержал поддержала забастовку проводников, чтобы несколько сетлерских железнодорожных профсоюзов остановили поезда. Грин ответил, что : «Публика не готова согласиться со стачкой негров.» Он посоветовал Рэндольфу дать задний ход и отменить стачку. С грустью Рэндольф повиновался. Накануне первой всеобщей забастовке африканцев-железнодорожников было приказано вернуться на работу и не оказывать компании сопротивления.

Разочарованные и сбитые с толку африканцы-проводники тысячами выходили из профсоюза. Две трети ушли за следующие несколько месяцев. Рэндольф предлагал им только ждать и ждать, пока евроамериканцы решат, наконец, одобрить их. Торжествующая компания уволила многих проводников, зная, что Рэндольф оставил их беззащитными. Членские взносы почти прекратились и даже Вестник перестал выходить. А. Филип Рэндольф заслужил одобрение руководства АФТ, но рабочие, которые пошли за ним, расплатились за все. И он сумел обезвредить потенциально взрывоопасную борьбу африканских рабочих.

Рэндольф почувствовал себя на коне с наступление Нового курса, с приходом к власти политиков либеральной Демократической партии, которые ценили его и знали, как он полезен. В 1937 году Общенациональное управление трудовых отношений приказала компании Пуллман признать Братство и согласиться на их главные требования ( в тот же период, как мы должны отметить, африканские националисты на севере США, пытавшиеся организовать профсоюзы, независимые от евроамериканского профсоюзного движения, подвергались юридическим и полицейским преследованиям) В результате соглашения,  заключенного по приказу империалистов, зарплата проводников была поднята на 30%, а рабочие часы сокращены. Утверждалось, что Рендольф сумел добиться огромного успеха  как руководитель только-африканского профсоюза.

Час его величайшей славы был еще впереди – в движении  марта 1941 года «Поход на Вашингтон, когда на месяц Рэндольф превратился в самого влиятельного Африканца в США. Это обеспечило ему место национального вождя африканцев для империи США. Взамен Букера Т. Вашингтона, теперь  признанный «социалистический» профсоюзный вожак посещал Белый дом и давал советы.

Так новый, боевой национализм, и новый протестный интеграционизм вступили в идеологическую борьбу за африканские массы. Однако, борьба была далеко не равной (равная борьба вообще – редкое явление). Боевой национализм пользовался гораздо большей поддержкой масс, особенно рабочих. Разумеется, это правда, что африканские революционеры той эпохи еще не выработали успешных методов освобождения. Интеграционисты «гражданских прав», как ни узка был их база, пользовались мощной поддержкой угнетающей нации. Вся королевская рать, от министерства юстиции до полиции, от фондов и социал-демократов до профсоюзов, все на свой лад старались обеспечить гегемонию усовершенствованного неоколониального руководства, союзника империи США.