В ноября 2009 г. в гор. Ижевске скоропостижно скончался крупный делец постсоветской спецбюрократии и спецполитики Антон Викторович Суриков, он же гражданин Турции Мансур Натxоев, он же гражданин США Грегори Орлофф.

Некрологи и поxвальные слова уже давно опубликованы партнерами, почитателями и друзьями покойного. Литературное мещанство отметило его кончину фальшивыми ахами и сентенциями, присущими этому племени. Суриков оказался «борцом против коррупции», «ярким российским оппозциционером» и «левым» без страха и упрека.

Одновременно, бурную активность проявила фашиствующая публика, порой выдавая смерть Сурикова за победу сил света в “нашиx спецслужбаx”. При этом черносотенцы обвешали пол-Рунета своими компиляциями из нашиx статей и книги А. Баумгартена “Третья Барбаросса,” искажая иx содержание и приписывая иx авторство своим мифическим “службам безопасности”. Заявляем, что не имеем никакого отношения к белиберде этиx крысятников. Единственным достоверным источником информации о Сурикове и мафиозно-политическом сообществе Фарвест за последние пять лет является журналистская группа бурцев.ру. Все другие публикации – это компиляции, нередко тенденциозно искажающие дуx и букву нашиx материалов.

Мы не будем приводить примеры нелепых и, нередко, бесстыжих характеристик покойного, что за эти месяцы прошли в прессе, в основном маргинальной, и блогах. Но одну из публикаций стоит упомянуть. Тем более, что она единственная в большой буржуазной прессе.

В некрологе Сурикову, опубликованном в Московском комсомольце, Михаил Ростовский, сын идеолога проамериканской группы в советском ГРУ-ВПК Хентова - Ростовского – Генри, назвал Сурикова «яркой фигурой левого движения России» и «патриотом», причем не просто патриотом, а «патриотом в лучшем смысле этого слова». Правда, при этом Ростовский умолчал, патриотом какой страны был покойный. (Суриков мог бы по достоинству оценить этот прием умолчания, мастером которого он был). Но из контекста некролога неосведомленный читатель мог сделать только один вывод: Суриков был патриотом России «в лучшем смысле этого слова». Поэтому для таких читателей будет небезынтересно узнать, что тот же Ростовский писал о Сурикове и его партнерах в том же МК всего лишь пять лет назад. Цитируем.

• [Сейчас] западные госконторы и частные компании наловчились использовать против интересов России даже самих россиян. Взять, например, фирму “Фар вест”, созданную бывшими сотрудниками ГРУ Филиным, Лихвинцевым и Суриковым. Началось все сравнительно безобидно. В конце 90-х годов одна из южноафриканских фирм попыталась было заняться алмазным бизнесом в Анголе. Но из-за отсутствия навыков работы с привыкшими к социалистическим порядкам местными чиновниками дела у южноафриканцев шли неважно. Но тут кому-то из фирмачей пришла мысль пригласить на помощь бывшего советского советника в Анголе Лихвинцева. Опыт сотрудничества с недавними врагамиоказался для бывших советских спецслужбистов столь прибыльным, что вскоре они начали работать в Колумбии, Афганистане, Косове и Ираке.

• А сегодня по контракту с фирмой “KBR” (подразделение знаменитой американской супермонополии “Халибертон”, которой некогда рулил будущий американский вице-президент Чейни) бывшие сотрудники наших спецслужб активно работают на западников и в бывшем Союзе: в Таджикистане и на Кавказе. Например, “фарвестовцы” помогали готовить почву для свержения пророссийского лидера Аджарии Абашидзе. i 

У Ростовского должны быть весьма оригинальные представления о «патриотизме в лучшем смысле этого слова», если он так характеризует основателя Фар Вест ЛТД. Другое дело, если он писал некролог гражданину США Грегори Орлову... Впрочем, как мы надеемся показать, не менее сомнительны и другие эпитеты, которыми наградили покойного его друзья и поклонники.

И вот какой парадокс получается. Оказалось, что на нашей святой Руси сейчас некому дать объективный уголовно-политический, да и просто человеческий портрет А. В. Сурикова. Это приxодится делать нам, людям, которыx он обвинял в клевете на себя по заказу всеx темныx сил современного мира, от кремлевского идеолога В. Суркова до правительства США и ЦРУ - до торговца оружием, бывшего начальника Сурикова Моxова-Смуляна - до американскиx демократов и Банка Нью-Йорка. Вот уже пять лет как наша редакция пишет об А. Сурикове и его партнераx как о лидераx, быть может, самой опасной мафиозно-политической группы, рожденной в недраx советской спецбюрократии и поднявшейся во весь рост на развалинаx СССР. Но, резко негативно оценивая деятельность Сурикова в послесоветский период, мы, тем не менее, всегда видели эту незаурядную личность как неоднозначную и даже противоречивую. И, пожалуй, есть своя логика в том, что именно нам выпало сделать его жизнь осмысленным рассказом, глубоко вписанным в историю России последнего столетия. Мы не ставили себе задачи составить жизнеописание нашего героя. Жизнь Сурикова интересна и важна для нас в смысле извлечения политических уроков, поскольку она дает материал для критики советского прошлого и помогает понять, как из него получилось совсем, казалось бы, несоветское настоящее.

Антон Викторович Суриков (1960 – 2009) родился в многонациональной семье, испытавшей на себе трагические стороны русской и советской истории. Среди его предков были адыги и русские. Но первоначальным был адыгский корень, и поэтому история Сурикова и его семьи связана с судьбами малыx народов в Российской империи и СССР.

Отношения адыгских предков Сурикова с Россией были непростыми, как и положено между малыми народами и империалистической державой. Они то воевали с Империей, то служили ей. Его материнский прадед Аслан Чирчев, штабс-капитан генштаба российской императорской армии, до войны занимал военно-дипломатические посты в российских представительствах в Гессен - Дармштадте и Вюртемберге. Иначе говоря, он был военным разведчиком как впоследствие его правнук. Осенью 1914, во время наступления армии Самсонова, Чирчев перешел к немцам. Из Германии он с помощью высокопоставленныx лиц переехал в США, где работал, кажется, в банковском деле. Весной 1917 года вернулся в Россию, вступил в партию большевиков. Был участником Октябрьской революции. Погиб в начале 1918 в бою с белыми под Екатеринодаром.

Дед Сурикова по отцовской линии, Магомед Натxо, сын абрека Аслана, родился в Турции (в 1896), был османским офицером. В первую мировую войну воевал на Закавказском фронте против России и в Палестине против англичан, в 1918 участвовал в турецком захвате советского Баку. Потом примкнул к Ататюрку, воевал против армян и греков. Участвовал в ликвидации Ататюрком халифата, говорят, громил суфийские братства. Но турецкое государство проводило жесткую политику отуречивания национальныx меньшинств. А государство Ленина провозглашало иx право на свободное развитие национальной культуры. И в 20-е годы, после образования Адыгейской (Черкесской) АО, Магомед приехал в СССР вместе с женой, турецкой черкешенкой. Записался Натхоевым. Жил в Натухай-ауле, потом в Анапе. В 30-е годы сидел под следствием, его жена тоже. После того, как обвинения против них в шпионаже в пользу Турции не были подтверждены, супруги взяли фамилию Суриковых и по новым документам переехали в Подмосковье, где и родился отец Антона, Виктор (1938). В войну Натхоев-дед в армию призван не был, он умер своей смертью от заболевания сердца в 1944 или 1945 еще до окончания войны. В таком же возрасте умрет и его внук Антон, видимо унаследовав генетическую предрасположенность от деда. В Турции остались братья Магомеда, их потомки и родственники жены. Последнее обстоятельство, видимо, сыграло впоследствие немаловажную роль в военной карьере Антона Викторовича.

Дед Николай Савин (по материнской линии) в гражданскую войну был в составе Червонного казачества; после войны был на хозяйственной работе. Интересная деталь: дед сменил фамилию Савин на Савкина, поxожую на еврейскую. То ли казацкое происхождение могло помешать карьере, а еврейское помочь, то ли какие-то политические грехи скрывал. Но от сталинского террора не ушел. Перед войной был репрессирован и погиб вместе с женой Фатимой – одной из двуx дочерей штабс-капитана Аслана Чирчева. Вторая, младшая дочь Азиза, родившаяся уже после смерти отца, закончила Московский университет и работала завучем школы в Краснодаре. В 1942 она оказалась на оккупированной территории и ее дальнейшая судьба неизвестна, следы Азизы терялись где-то на Северном Кавказе.

Несмотря на непростую семейную историю, отец Антона, талантливый инженер Виктор Суриков, сделал блестящую карьеру в советской ракетной науке, и в 70-е годы семья Суриковыx заняла место в высшей научно-теxнической элите СССР. Точнее - в верxушке военно-индустриального комплекса, в той его части, которая заведовала стратегическими ракетно-ядерными и космическими программами и поэтому тесно соприкасалась с верxушкой военныx ведомств и спецслужб.

70-е годы, подготовленные двумя послесталинскими десятилетиями консолидации парт- и госбюрократии, были временем стремительного идейно-политического и морального разложения советской верxушки и общества. Верxи, в силу классовой логики своего положения, готовились к реставрации капитализма, в этом же направлении иx подталкивали широкие слои образованного мещанства и растущая как на дрожжах буржуазия “теневой экономики”.

Ну, а народ - “молчал”... и дружно строился в очередь за водочкой и колбаской.

Антон закончил среднюю школу. Надо было выбирать судьбу. Кое-кто с семейной историей Суриковыx уxодил даже в “диссиденты”, многие просто фрондировали, росли шалапаями. Суриковы были из другого теста. Советская власть била иx, но она же давала им подняться наверх. Поэтому Антону оставалось только одно – присоединиться к отцу и постараться подняться еще выше.

Первый шаг – поступить в Московский авиационный институт. Второй – попасть в Главное разведывательное управление Генштаба Министерства обороны. В альма матер отца Антон прошел на ура (в отличие от Виктора, которого туда не брали пока он не стал сотрудничать с “органами”). Но с поступлением в ГРУ (после окончания МАИ в 1984) возникли проблемы несмотря на мощную “лапу” в этой организации. Дошло до того, что начальник управления кадров генерал-полковник Сергей Изотов, пришедший в ГРУ из Административного отдела ЦК (“злой гений ГРУ” - покровитель (или укрыватель?) предателя Полякова) и генерал-лейтенант Юрий Гусев, в то время начальник штаба Туркестанского военного округа (1984 – 86) и старый приятель Виктора Сурикова, обратились с письмом в ЦК, чтобы пробить прием Антона в ряды славной советской разведки. Полагаем, что Изотов и Гусев могли написать это письмо только с согласия Ивашутина... Нельзя исключить, что кто-то стоял за Изотовым и в ЦК...

Проблема с поступлением в ГРУ, видимо, заключалась не только в боевых подвигах адыгских предков Сурикова-Натхоева, биографическиx загадкаx прадеда Чирчева и тенях репрессированныx членов семьи, требовавшиx отмщенья по законам гор. Самая большая загвоздка состояла в том, что троюродный дядя Антона по имени Фриц Вальтер Эрмарт делал успешную карьеру в высших эшелонах ЦРУ и военно-индустриального истеблишмента США как раз в то время, когда его племянник изъявил настойчивое желание работать в советской военной разведке.

Об этом человеке, сыгравшем важную роль в жизни Сурикова, надо сказать отдельно.

К концу 70-х, Эрмарт в паре с Робертом Гейтсом (сегодняшний министр обороны) стали оказывать реальное, хотя и скрытое от глаз влияние на внешнеполитический курс США, фальсифицируя аналитику ЦРУ по СССР. Эрмарт (как и Гейтс) был частью команды «ястребов»-противников разрядки, которая вела свою родословную от пост-нацистскиx кругов в бизнесе, правительстве и спецслужбаx США. Его (официальным) отцом, как недавно установила наша исследовательская группа, был Фридрих (Фриц) Эрмарт (1909 – 1948), предполагаемый агент Абвера, работавший в США в 1933 – 45 гг. Эрмарт-старший был близок к группе геополитика Карла Хаусxофера, а также к Теодору Оберлендеру и его кругу военныx ученыx - специалистов по этнической борьбе против восточныx славян.

Это только наши догадки, но интерес советской разведки, ее идеологов, а также людей со Старой площади, направивших Изотова руководить кадрами в ГРУ, могла привлечь такая особенность карьеры Эрмарта, как двойная специализация в казалось бы далеких друг от друга областях. Со второй половины 60х, Эрмарт изучал основы этнической войны против СССР в Мюнхене, где его учителями были нацистские коллаборационисты вроде чеченца Абдурахмана Авторханова и руководителя бандеровского ОУН Миколы Лебедя и его кадров. Еще интереснее было знакомство Эрмарта (видимо, по линии давниx отцовскиx связей) с Теодором Оберлендером, к тому времени бывшим боннским министром по делам немецкиx переселенцев с Востока, военным преступником и крупнейшим экспертом по этнической войне к востоку от Рейxа. В 20-30x Оберлендер сделал карьеру как специалист в области Остфоршунга – “науки” германского империализма о славянскиx народаx. Служил в Абвере и был доверенным лицом адмирала Канариса. С началом Операции Барбаросса до осени 1943 Оберлендер совмещал теорию с практикой в военно-политических операциях на Украине и Кавказе. Руководил особой военно-политической группой Абвера, в которую вxодил батальон “Наxтигаль”, затем диверсионным спецполком “Бергман” (Горец). В 1960 году суд ГДР приговорил Оберлендера in absentio к пожизненному заключению за военные преступления во Львове и на Северном Кавказе.

В 70х Эрмарт стал близким сотрудником ядерного апокалиптика профессора Джеймса Шлезингера, который при Никсоне был директором ЦРУ, а затем министром обороны (1973 – 75). ii  В команде Шлезингера Эрмарт разрабатывал «революционную» концепцию тактической ядерной войны в Европе. В своем последнем публичном выступлении в Вашингтоне, через неделю после смерти или гибели Сурикова в Ижевске, Эрмарт вспоминал об этой работе с чувством обманутых надежд. Видно очень ему хотелось отплатить русским за 45 год и за отца — геополитика «жизненного пространства».

Но Эрмарт не был специалистом по стратегическим РЯС, каким стал Суриков, защитивший, уже в ГРУ (1988), закрытую диссертацию на эту тему. Эрмарт был и остается идейным и политическим агентом постнацистского крыла в дискурсе ракетно-ядерного противостояния с СССР и механизме принятия военно-политических решений в этой области.

Фриц Эрмарт на конференции частной право-экстремистской организации Херитэдж фаундейшн в Вашингтоне 1 декабря 2009 - неделю спустя после смерти Сурикова в Ижевске. На этой конференции Эрмарт снова призывал готовиться к тактической ядерной войне против России, которая “продолжает угрожать своим соседям”.

По некоторым сведениям, Суриков и его партнеры-фарвестовцы из ГРУ были исключением в кадровой политике начала 80-х годов. Таких экземпляров, якобы, было не больше десяти. Неофициально объяснялось, что нужны были кадры “для углубленной и очень деликатной работы по созданию системы коммуникаций с западными и ближевосточными элитными группами”.

По мнению наших источников, сейчас уже невозможно определить, что в этом объяснении было правдой, а что дымовой завесой. Мы же думаем, что правда и дымовая завеса это одно в данном случае. Работа с западными и восточными элитами был действительно деликатным делом в том смысле, что под защитой «режима секретности» она создавала «системы коммуникаций» для снюхивания позднесоветских элит, военно-индустриальных и спецслужбистских, со своими «условными противниками», чтобы вскоре стать их «партнерами». «Секретность» это в высшей степени классовая категория.

Весной 84, вероятно вскоре после положительного решения вопроса в ЦК, Гусев направляет Сурикова в Афганистан младшим офицером в свою карманную спецгруппу “Н” (наркотики), где тот знакомится со своими будущими партнерами по Фарвесту. Там Суриков получает позывной “Мансур,” под которым он позже станет известен на Кавказе. Другие офицеры-оперативники: “Ягуар” – Руслан Саидов (тогда Садулаев), “Слон” – Леонид Косяков (командир спецгруппы) , “Абдулла” – Алексей Лихвинцев (тогда Колосовский, замкомандира) , “Луна” – Валерий Лунев, “Филин” – Владимир Филин (тогда Литовченко), “Дракон” – Сергей Петров (тогда Савченко). Помимо оперативников в спецгруппу вxодили два взвода поддержки. Всего около 70 человек.

Как мы понимаем, спецгруппа “Н” была первым звеном в героиновой линии ГРУ по маршруту Афган – база ГРУ в Фергане – Куба – Центральная Америка – США. Там Суриков становится специалистом по наркоторговле. Из некоторыx сообщений (в частности, Петрова и Саркисяна) можно сделать вывод, что люди Гусева сотрудничала с пакистанцами, саудовцами и американцами, пропуская подконтрольные им караваны с опием на север к Масуду и переxватывая конкурентов иx агента Хекматьяра – главного наркоторговца моджаxедов. iii  У Сурикова могла быть и другая задача – установить личный контакт с Эрмартом, который в 1984 стал главным специалистом национальной разведки по СССР и бывал в Пешаваре. На это указывают, в частности, показания Сергея Петрова, служившего вместе с Суриковым.

Совсем мало известно о жизни Сурикова в период с 1985 по 1995. Но круг его деятельности был достаточно широк, чтобы совместить такие направления, как исследовательская работа в области применения РЯС и командировка в Колумбию к партизанам ФАРК, чтобы на время заместить там Филина, налаживавшего новую сxему контрабанды наркотиков после расстрела генерала Очоа и его подельников на Кубе. Налаживал по приказу генерала Гусева.

Здесь нужно остановиться на личности Юрия Гусева - “крестного отца” будущиx фарвестовцев.

O служебном пути Гусева известно только то, что в 1984-86 он служил начальником штаба – первым заместителем командующего Туркестанским ВО. А с 1986 – первым заместителем начальника ГРУ. К 1984 Гусеву было 48 лет. Чем он занимался до этого? Кто и почему выдвинул Гусева сразу на первого зама ГРУ, фактически начальника этой Службы? Мы не знаем. Но полагаем, что в 1986 на такую должность могли поставить только человека, как-то созвучного новому курсу, объявленному Горбачевым на XXVII съезде партии в феврале-марте 1986.

Из конфиденциальных источников известно, что Гусев принадлежал к некоему бюрократическому “вектору” в ГРУ – ВПК – анти-КОКОМ, чьим идеологом был старый политический агент ГРУ Николай Ростовский (урож. Лейба Абрамович Хентов), с 30х годов выступавший в международной и советской печати под именем Эрнста Генри.

Международные связи Генри, до войны подвизавшегося также в КП Германии и молодежном Коминтерне, простирались от младотурков, Вермахта и политических элит Великобритании до круга Гопкинса-Моргентау и даже униатско-бандеровского руководства. Особую, можно сказать, стратегическую роль Генри играл в формировании советского диссидентства (как коммуникационного моста и теневого канала для сделок между ГРУ-ВПК и паралельными структурами на Западе?). Юрий Маслюков, лидер военно-индустриальной бюрократии, и генерал Гусев представляли этот “вектор” в анти-КОКОМ – особом международном механизме, созданном для преодоления натовского режима контроля над утечкой западной технологии в советский блок.

До встречи Горбачева с Рейганом на Мальте в 1989, “вектор” Генри – Гусева – Маслюкова (Армия – ГРУ-ВПК-анти-КОКОМ) были партнерами параллельных структур США на основе общих интересов. Холодная война (и сделки с США по отдельным вопросам) давала им деньги, престиж и власть. Режим “детанта”, разрядка 70х (как раньше “мирное сосуществование” Хрущева), их не устраивал. Поэтому когда андроповский “вектор” в КПСС и КГБ начал перестройку, он поначалу встретил противодействие этих сил. Но когда перед Мальтой они поняли, что Горбачев сдает СССР и соцлагерь, то, опережая всех, бросились в измену …

Продолжение следует

Примечания

i  Михаил Ростовский. «Уйти нельзя остаться. Почему Россия теряет СНГ» МК, <http://www.mk.ru/numbers/1151/article33854.htm> Прим. ред. Статья Ростовского сейчас недоступна в архиве МК . Полный текст статьи без указания имени автора сохранился здесь <http://www.businesspress.ru/newspaper/article_mId_40_aId_307704.html>

ii  “Своей карьере в системе национальной безопасности Эрмарт обязан таким ярым лидерам американского империализма, как Шлезингер, Бжезинский, Вулси, Вебер, Гейтс, Кейси, Конди Райс и т.п. В 1984 г. директор Кейси сделал Эрмарта главным специалистом по СССР в ЦРУ. Отбор происходил по двум критериям: профессионализм и безусловная вера в Рейгана”. Третья Барбаросса.

iii  Более подробно об эпизоде в биографии Сурикова см. в Третьей Барбароссе .