Еще одна достаточно характерная картинка из политического действа под названием «катынское покаяние». Я имею в виду визит к мемориалу в Катыни в начале июня текущего года Патриарха Кирилла, в миру господина Гундяева. Предстоятель помолился там «за примирение русских и поляков».

Молитва сия характеризует весьма и весьма и Русскую Православную Церковь, и её высших иерархов, и те силы, которым подвластно задействовать их в мышиной возне антисоветизма. Ибо нет никакого сомнения в том, что этому самому Кириллу не откровение свыше указало путь к катынскому мемориалу, и не божественное видение заставило вслед за доктором Геббельсом искать кровавую вражду между русскими и поляками на смоленской земле. Вполне реальные политические силы, так сказать, командировали Патриарха в Катынь с вполне понятной целью – усилить молитвами антисоветскую составляющую, заложенную там  фашистами ещё в сорок третьем году.

Но интересна не только угодливость, с которой церковники принимают участие в сомнительных политических делишках власть имущих. Тут все понятно, нынешнее российское государство передало церкви нимало движимого и недвижимого. И потому задействует в своих пропагандистских целях православных священников самым откровенным образом.  А цели эти и при пьяных, и при трезвых правителях капиталистической России одни: антикоммунизм и антисоветизм. Вот и отрабатывают служители Бога вполне земные авансы и долги. Тут, как говорится, кто девочку кормит – тот ее и танцует.

Я о другом! Антисоветские настроения в крови у Патриарха еще со времен старших родственников в семье Гундяевых. И удивляться его нынешним политизированным дефиле просто наивно. Но в них есть и оборотная сторона. Утверждая, вслед за Геббельсом, факт рокового конфликта, противостояния между поляками и русскими на смоленской земле, т.е. расстрел советскими властями польских офицеров в Катыни, Патриарх Кирилл выступает против Русской Православной Церкви. Потому что она, Церковь, в сорок четвертом году  отправила Митрополита Николая, в миру Ярушевича, в состав Правительственной комиссии,  расследовавшей злодеяния гитлеровцев на Смоленщине.  И комиссия эта, в которую входил, в том числе, и главный хирург Красной Армии генерал Бурденко и писатель Толстой убедительно доказала причастность фашистов к истреблению польских офицеров в  Катыни.  Подпись Митрополита  Николая так же стоит под выводами этой комиссии. И это была позиция не только  популярного в народе иерарха, это была позиция самой Церкви, а иного невозможно представить.

В тяжких испытаниях сороковых, в кровавых боях Великой Отечественной Русская Православная Церковь была вместе с Красной Армией и молитвой и делом, собирая, в том числе, и средства на оборону. На православные деньги была создана та же танковая колонна «Дмитрий Донской», ее, кстати, освящал и вручал советским танкистам Митрополит Николай. И повторение во всеуслышании  в той или иной форме подлого катынского навета, от Геббельса идущего – это по существу плевок и на могилу Митрополита Николая, и на кости советских танкистов благословленной брони, и на последний  приют сотен тысяч православных, героической смертью  павших под знаменами Красной Армии. Это знак явного неуважения к подвигу советского народа в Великой Отечественной войне.  Тут нет другого понимания, или – или! И все те, кто вместе с Патриархом Кириллом подпевает в той или иной мере нацистской пропаганде, должны знать, что на земле и в Вышних пределах подобное будет названо не иначе как святотатством.

Спаситель говорил, что к истине ведут дороги узкие. И я думаю, что не пройти по ним с дорогущими часиками на монашеском запястье Патриарха Кирилла, на манер олигархический, и с прочими земными богатствами иереев. И с льготами на импорт пойла и табака в Россию, которые были в девяностых годах у Православной  Церкви  тоже по этой тяжелой дороге не пройти. Это еще со времен Иисуса известно, что верблюду легче в игольное ушко проскользнуть, чем менялам в Царствие Небесное войти. Другое продемонстрировал на своем жизненном пути Митрополит Николай, он в тяжкое и горькое отступление ушел с Красной Армией, взяв с собой только самое дорогое – простой посох пастыря. И медалью своей фронтовой «За оборону Москвы» гордился как символом единения с народом, с паствой. И на склоне лет силы духовные нашел в себе, что бы снова подтвердить свою позицию в «катынском деле», когда Конгресс США, вслед за Геббельсом, оклеветал Советский Союз в убийстве польских офицеров.

В  потертом пальтишке и шляпе, в простеньких ботах, без золотых уборов и драгоценностей, без акцизных льгот и прочих преференций 7 марта 1944 года Митрополит Николай на заснеженном поле обратился к советским танкистам, передавая им грозные Т – 34, приобретенные на православные деньги: «Бог в помощь вам в вашем святом деле защиты Родины! ...Вперед дорогие воины, во имя полного очищения нашей земли от фашистской нечисти, во имя мирной жизни и счастья нашего народа! на священное дело – вперед!». И эти боевые танки, и это благословление пастыря, что исповедовал Христа перед воинами, идущими на смерть, были Божеским делом. Они, вместе с великими усилиями и скорбными жертвами всего советского народа положили предел вселенскому злу, власти черного гитлеровского зверя на земле. А все иное, в том числе и припев геббельсам, что ныне творится под сенью православного креста, уже не от Иисуса, а от нескромного желания лакомствовать и пресыщаться, как говорили в стародавние времена: иметь кус хлеба.