Сетлерская природа евроамериканской нации-угнетателя – решающий фактор в их политической борьбе. Это также решающий фактор в их отношениях к борьбе наций Третьего мира. Так было в 1776 году, и то же самое верно для 1976 года. Верно для ККК и верно для КПСША – не то, чтобы эти две организации проводят ту же политику, но их сетлерская суть определяет их политику.

Только поняв это, можно правильно ответить на вопрос о широком единстве. Это особенно трудно для азиатских американцев, которые, как относительно небольшие меньшинства в континентальной империи, естественно, нуждаются в политических союзах и коалициях. Трудно оценить разные формы единства только по нашему опыту. Азиатские нацменьшинства имеют мало опыта единства друг с другом, а еще меньше – с евроамериканцами или угнетенными нациями.

Сетлерский радикализм научил нас, что важны два вида единства: пролетарский интернационализм (стратегическое единство коммунистов и всех рабочих) и наличное единство в профсоюзе (тактическое единство всех рабочих в профсоюзах и других массовых организациях). Поскольку исторически большая часть азиатских рабочих была сегрегирована, возможностей испытать это профсоюзное единство было немного. Один часто приводимый пример это филиппинские и японские рабочие из гавайского отделения ILWU (радикального профсоюза портовиков западного побережья США), которые в 1970-х годах были наиболее высоко оплачиваемыми сельхозрабочими в мире. i  Это призвано доказать, что объединение внутри сетлерских профсоюзов может не только принести немедленные экономические выгоды, но и заложить фундамент для будущего стратегического единства с «нашими братьями и сестрами» - евроамериканскими рабочими. С этой точки зрения, основанное на деньгах тактическое единство с сетлерами в конце концов должно породить сердечное стратегическое единство, когда евроамериканские рабочие присоединятся к нам как настоящие товарищи в революции против империи. Наш анализ показал, что это мнение – хуже, чем тупость.

Чтобы лучше изучить вопрос стратегических и тактических отношений, следует обратиться к истории «единства черных и белых рабочих», которое преподносится в империи США как классический пример превосходства межрасового объединения над расово однородным. Начнем с теоретических построений в «Послании к черному освободительному движению». Этот документ очищает вопрос единства от тумана «радикальной» или «межрасовой» риторики и ставит его на почву классовых и национальных интересов:

«Солидарность черных и белых рабочих не может быть достигнута любой ценой, а только определенной ценой. Мы не согласны с белыми левыми ревизионистами, что черные и белые рабочие имеют общие интересы, потому, что и те и другие – рабочие. Хотя это может быть справедливо на тактическом уровне (определенные виды борьбы за определенные цели), это не верно на стратегическом уровне. Говоря стратегически (долгосрочные планы) конечная цель черных рабочих та же, что черных масс, а именно национального самоопределения...И основание черной революционной нации с социалистическими отношениями, и свержение нынешней капиталистической системы и установление в основном белого рабочего государства – дополняющие друг друга цели, и, поэтому нам необходимо тактическое единство в вопросах, которые касаются как черных, так и белых рабочих.

Хотя такая точка зрения – значительный прогресс, она также содержит серьезные противоречия. Она предполагает, несмотря на сетлеризм, что евроамериканские массы и африканские массы ведут национально разделенную, но параллельную борьбу, двигаясь в одном направлении. От такого взаимодополнения, естественно, легко прийти к тактическому единству «черных и белых рабочих».

Прежде всего, тактическое единство следует понимать как временное, краткосрочное единство по отдельным вопросам сил, которые могут быть фундаментально антогонистичны. Китайская революция и империя США несколько лет были тактически едины против Японской империи. Единство пролетариев разных наций, борющихся за социализм, не тактическое, а стратегическое. Нет ничего временного, или тактического, например, в глубокой связи между вьетнамской революции и партизанами Сальвадора. Мы сами ощущаем глубокое единство – более стратегическое, чем любое национальное – с нашими вьетнамскими товарищами.

Если бы «как черные, так и белые рабочие» и впрямь шли к социализму, их единство было бы более, чем тактическим. Послание путается, когда пытается разобраться с тем, что наличные вопросы (повышение зарплаты на заводе, законодательство о правах квартиросъемщиков) требуют некоторых тактических отношений между «черными и белыми рабочими». Эти отношения включены в более широкую систему национального противостояния.

Необходимо еще углубиться в вопрос, чтобы полнее понять, что такое тактическое, и что такое стратегическое в связанной между собой борьбе евроамериканских рабочих и рабочих Третьего мира. Особенно, чтобы понять, что не только у революционеров есть тактика и стратегия. Каково отношение тактического единства к геноциду?

Классический и чаще всего приводимый пример «единства черных и белых рабочих» - Объединенный профсоюз шахтеров (UMW). С самого основания в 1890 году, устав UMW принимал всех шахтеров «без различия расы, веры или национальности». Уже в 1900 году в UMW состояло 20 000 африканцев, и почти с самого начала шахтер-африканец Ричард. Л . Дэвис был одним из руководителей профсоюза (он были избран в национальный исполнительный совет UMW в 1896 -1897 гг). Сам Дэвис сказал после того, как многие белые шахтеры проголосовали за него, что «вопрос о цвете кожи в нашей организации скоро уйдет в прошлое». В 1939 году в UMW было уже 100 000 африканцев, и Хорас Кейтон и Джордж Митчелл писали в этом году в «Черных рабочих и новых профсоюзах», что UMW был «...с точки зрения участия негров самым важным в стране».

Один из старейших современных промышленных профсоюзов в США, UMW были единственным крупным профсоюзом со значительным африканским членством. Будучи самым десегрегированным профсоюзом в АФТ, он возглавил под руководством Джона Л. Льюиса разрыв со старым АФТ и основание КПП. До сего дня в UMW есть африканцы – местные и окружные должностные лица, и устав все еще считает дискриминацию любого члена профсоюза основанием для исключения из организации.

Историческое место, назначенное UMW как образцу «единства рабочего класса» и десегрегации – совершенно уникально. В Негритянском альманахе, например, сказано: «говорят, что ни один вожак КПП лучше понимал «важность политики расового равенства для успешной организации профсоюзов, чем Джон Л. Льюис из UMW». В этом профсоюзе обычные экономические и профессиональные тяготы, испытываемые каждым, свели к минимуму – хотя и не вполне уничтожили – расовые различия среди членов профсоюза, даже на юге (США)...Политика КПП привела к заявлению Тёргуда Маршалла, что «Программа (этой организации) стала биллем о правах негритянских рабочих в Америке.»

На примере UMW мы можем рассмотреть тактическое единство в течении 90 лет в важной отрасли. Суть в том, что африканские и евроамериканские шахтеры имели тактическое единство, но разные стратегические интересы. Африканские шахтеры пытались преследовать свои тактические цели путем объединения в рамках сетлерского профсоюзного движения, помогая организовать всех шахтеров и тем самым создать достаточно сильный профсоюз, чтобы добиться существенного повышения зарплаты и улучшения условий труда. Это тактическое единство было весьма практичным и вполне понятным. Но и стратегические противоречия вполне ясны, хотя о них редко вспоминают. В то время как стратегическая цель африканских рабочих – освободить свою нацию от империи США, рабочие сетлеры имели стратегической целью сохранения эксплуатации этой империей угнетенных наций. Миф о том, что у них были «общие классовые интересы», не соответствует реальности.

Поскольку африканские шахтеры составляли около 20% всех шахтеров и большинство на шахтах юга США, сетлеры-шахтеры поступили бы неразумно, организуя профсоюз без их участия. Уже в 1899 председатель UMW Джон Митчелл сказал пораженным членам конгресса США, что даже в Алабаме «есть случаи, когда цветной шахтер является должностным лицом местного отделения профсоюза», в котором состоят как африканцы так и евроамериканцы:

«Для нашей организации в этом нет разницы. Они признают – точнее, были вынуждены признать под давлением необходимости – единство интересов. Я полагаю, что среди шахтеров, как и среди других белых на юге, есть те же классовые различия, но они их подавили, так выбор тут – или улучшить положение цветных, или ухудшить свое положение, и в результате они там все вместе в своей организации.» (4)

И африканские и евроамериканские шахтеры хотели тактического единства. Однако, поскольку у них были разные стратегические интересы, их тактическое единство имело разные значения для каждой из групп. Евроамериканские шахтеры хотели тактического единства, для достижения своих узких экономических интересов и чтобы отобрать рабочие места у африканцев.

В начале 1920-х на деле UMW делилось на два региона: профсоюзный север США, где большая часть местных отделений в штатах Иллинойс, Охайо и Пенсильвания использовали свой сетлерский профсоюз, чтобы не допускать туда африканцев; и непрофсоюзный юг (Аппалачи) где UMW нужны были африканские шахтеры для организации сетлерского профсоюза.

Хотя UMW принимала африканских рабочих в качестве неоплачиваемых организаторов и активистов, когда на севере США профсоюз был создан, очень часто африканских «братьев» просили выйти вон. На окружной конференции UMW 1921 года в Питтсбурге делегат африканец, вспоминая, как он и сотни других африканских шахтеров с винтовками в руках присоединились к «вооруженным демонстрациям» профсоюза в штате Западная Виргиния, с горечью жаловался:

«Эти цветные из штата Западная Виргиния стояли плечом к плечу с белыми братьями, и наши газеты писали, что они принесли жертвы за великое движение.

Я думаю, это выглядит очень неловко, когда человек приносит жертвы за это великое движение, а после победы его брат говорит ему: «Ты нам больше не нужен». Человек должен зарабатывать на жизнь, и когда вы меня этого лишаете...вы все равно как совершили убийство целой расы.»

Ричард. Л . Дэвис, которого мы упоминали как первого африканца, избранного в национальный исполнительный совет UMW, шестнадцать лет был неоплачиваемым профсоюзным организатором – не только в Огайо, но и в Алабаме и в Западной Виргинии. Наконец, он попал в «белый список», не мог больше найти работы ни на одной шахте, и, несмотря на ведущую роль в профсоюзе, не получил от UMW ни материальной помощи, ни оплачиваемой должности. Живя в нужде, неспособный прокормить своих детей, больной, он умер от «легочной лихорадки» в тридцать пять лет. (5) Его использовали, а потом вышвырнули за ненадобностью. Вот почему евроамериканские историки пишут о нем как о лучшем примере для рабочих из Третьего мира.

Этот профсоюз на самом деле зависел от активизма боевитых африканских рабочих. Без них он не смог бы проникнуть на юг США. Как мы уже отмечали, во время стачек в 1908 и в 1920-21 гг в Алабаме, большинство забастовщиков были африканцами (76% в стачках UMW 1920-21гг).

Африканский шахтер, проработавший 43 года в округе Мерсер штата Западная Виргиния, вспоминает:

«Сначала белые здесь боялись вступить в профсоюз. Черные взяли на себя организационную работу и создали профсоюз. Мы уходили в заросли и встречались тайком, и мы занимали все ведущие посты. Несколько белых шахтеров пробирались тайком на наши собрания. Когда они поняли, что компания их не выгонит, они стали появляться чаще. И, само собой, когда они стали большинством, они выбрали, кого хотели, своими председателями, зампредседателями и казначеями. Они оставили несколько мест секретарей для негров. Но в начале большая часть ведущих постов была у негров».

Триумф UMW в середине 1930-х гг означал, что, наконец, у евроамериканских шахтеров было довольно силы, чтобы отстаивать свои сетлерские классовые интересы. Гораздо более высокие зарплаты, отчисления с тонны угля на пенсии и медицинское страхование, признание стажа и техника безопасности, да и другие преимущества были результатом этого триумфа. Хотя работа в шахте по-прежнему тяжела и опасна, профсоюзные шахты автоматизированы и шахтеры получают от 20 000 до 30 000 в год. ii  Это работа, на которую есть много желающих, с точки зрения империалистического рынка труда. Даже ослабление UMW с 1960-х гг не полностью отменило эти завоевания.

Теперь, когда мы видим плоды успешной профсоюзной борьбы, можно оценить, чего добились африканские шахтеры принося жертвы ради создания сетлерского профсоюза и упорно держась заодно со своими евроамериканскими «профсоюзными братьями». Эти завоевания, говоря объективно, равны нулю. Их не существует потому, что африканских шахтеров буквально вымели вон сетлерские профсоюзы и сетлерские капиталисты в полном взаимном согласии. Их выгоняли из отрасли десятками тысяч, и африканские рабочие обнаружили, что их рабочие места теперь занимают их евроамериканские «профсоюзные братья».

В 1930 году африканские шахтеры составляли 22% рабочей силы на шахтах южных Аппалчей (Алабама, Кентукки, Теннесси, Западная Виргиния, Виргиния). К 1960 году их доля была там урезана до 6%. Даже в годы бума 40-х и начала 50-х, когда были наняты десятки тысяч новых евроамериканских шахтеров, тысячи африканских шахтеров были уволены.

Поступая так, империалисты просто продолжали свою обычную политику в отношении к колониальной рабочей силе, ограничивая ее роль в ключевых отраслях и приберегая лучшие рабочие места для евроамериканцев, чтобы сохранить их лояльность сетлерскому обществу. Когда большая часть работы в шахте состояла из погрузки угля вручную в коридорах двух футов (60 см.) высотой, на такие места африканцев брали охотно. Но когда механизация и организация профсоюзов подняли зарплату и улучшили условия труда, он стал «слишком хорош» для африканцев, и компании с UMW начали вытеснять африканцев.

Африканские шахтеры с десятилетним стажем обнаружили, что им не дают работать с новыми механизмами и увольняют в то же время, как компания нанимает евроамериканцев-подростков на новую высокооплачиваемую работу с новым оборудованием. Другой излюбленный прием –перевод больших групп африканских шахтеров в старые шахты, вырабатывая их дочиста без вложения гроша в модернизацию, а затем закрывая пустую шахту и увольняя африканцев. В то же время та же компания открывала новые шахты в других местах и нанимала только белых. UMW активно помогали всем угольным компаниям избавиться от африканских рабочих – иначе это было бы невозможно сделать.

Сейчас открытая разработка приносит около 60% добытого угля, вдвое больше, чем десять лет назад. В этом растущем секторе также выше плата и безопасность труда, работа чище и более механизированная. Не удивительно, что такие рабочие места придерживают для евроамериканцев. Алабама всегда была самой «африканской» в угледобывающей отрасли. Однако в 1974 году в отделении UMW номер 20 в Алабаме состояло только десять африканцев из 1500 шахтеров открытых разработок – хотя в округе африканцы составляют 26% населения.

Это «побеление» угольной отрасли достигло такого уровня, что в отчете «Американский шахтер» президентской комиссии по углю (под руководством Джона Д. Рокфеллера четвертого) за 1980 год была целая глава о шахтерах-навахо, которые добывали 3% всего угля в США, но ни одной полной страницы об африканских шахтерах. В нескольких абзацах отчет восхвалял UMW как пример десегрегации, и замечал, что прошлая «дискриминация» исправляется корпоративной программой гражданских прав. Завершает эти несколько слов замечание, что вроде бы компании и рады нанять больше африканцев на хорошо оплачиваемые рабочие места, но не могу найти никого желающего: «Угольные компании утверждают, что проблема с отсутствием черных шахтеров, желающих получить эту работу, в том, что многие черные семьи переехали в крупные города, и мало кто живет рядом с шахтами». (6)

Как правильно указал африканский шахтер в 1921 году: «Человек должен зарабатывать на жизнь, и когда вы меня этого лишаете...вы все равно как совершили убийство целой расы». Без такой экономической базы африканские общины Западной Виргинии потеряли 25% населения в 1960-70-х гг, когда семьи вынуждены были покинуть шахтные районы. Вот вам горький плод «единства черных и белых рабочих» за 90 лет в угольной отрасли.

Хотя такая десегрегация бросала в дрожь многих сетлеров, мы теперь понимаем, почему Ричард. Л. Дэвис был избран в национальный исполнительный совет UMW в 1896 году. Он был подсадной уткой, выбранной для заманивания африканских шахтеров в сетлерский профсоюз. Газета UMW напоминала белым шахтером в то время, что на новой должности: «Он сможет найти подход к нашим цветным шахтерам и проповедовать им профсоюзное евангелие...»

Когда африканские шахтеры в Огайо жаловались, что UMW – «организация белых», Дэвис отвечал им так: «Мои дорогие, я, как цветной прошу вас отбросить подобные мысли, которые не просто неправда, но глупость и неразумие...у вас те же интересы на кону, что у ваших белых братьев...» (7) Хотя Дэвис доказал свою искренность, буквально положив свою жизнь за организацию производственного профсоюзного движения, нетрудно понять, что белые шахтеры выбрали его на высокий пост потому, что он на деле представлял их узкие интересы. Они был не вожаком, а политическим путаником (хотя и честным идеалистом), которого сетлеры поддержали для дезориентации африканских шахтеров.

Даже в наши дни, после сокрушительных ударов, мы слышим, как такие вот сбивающие говорят африканским шахтерам, что улучшение единства с рабочими-сетлерами и реформа сетлерских профсоюзов решит нынешние проблемы. В данном случая вред от таких речей не так велик, потому что никого нельзя убить дважды.

Билл Уортингтон, бывший председатель ассоциации «Черное легкое» (шахтеров, ставших инвалидами от вдыхания угольной пыли) – известный африканский шахтер на пенсии. Он часто выступает на национальных профсоюзных митингах, местных и сетлерских «левых» мероприятиях. При этом он врет и не краснеет, повторяя избитую сетлерскую риторику: «Шахтовладельцы пытаются разделить черных и белых. Это их генеральный план, чтобы сбивать рабочих с толку. Пусть бедняки продолжают воевать друг с другом».

Это – классика сетлерской «левой» мысли, пытающейся дать благовидное объяснение национальному угнетению. На самом деле, африканские и евроамериканские шахтеры вовсе не воюют друг с другом в шахтах. В сотрудничестве с империалистами, евроамериканские шахтеры давно вытеснили большую часть африканских и заняли их рабочие места. Африканские шахтеры выгнаны из шахт, как же они могут воевать? Империализм имеет шахты, сетлеры имеют там рабочие места и собираются крепко за них держаться, а безработных африканских шахтеров пичкают пропагандой о «единстве черных и белых рабочих».

Эта история конкретно показывает, что стратегия сетлеристской ассимиляции и тактика, которая из нее вытекала, были ошибочными для африканских шахтеров, и что их подлинные стратегические интересы состоят не только в национальном освобождении, но и в создании своей собственной организации, которая одна может защищать их настоящие классовые интересы. Только на этом основании можно построить правильные тактические отношения с евроамериканскими рабочими. Правильные союзы основываются на правильной стратегии.

Мы также видим, как евроамериканская рабочая аристократия использовала тактическое единство и видимость борьбы за общее благо, но на деле защищала сетлерские привилегии и гегемонию сетлеров на рынке труда. Всегда важно заглядывать поглубже, видеть насквозь такое поверхностное тактическое единство, не важно, насколько хорошо оно на первый взгляд.

Летом 1974 года UMW и евроамериканские «левые» объявили о поразительной политической победе: профсоюз вел тысячи шахтеров-сетлеров к поддержке африканского освободительного движения в Южной Африке. Это звучало совершенно невероятно, из ряда вон.

5 июня 1974 года радикальный еженедельник Гардиан вышел с огромным заголовком: «ШАХТЕРЫ ПРИОСТАНОВИЛИ РАБОТУ, ПРОТЕСТУЯ ПРОТИВ ЮЖНОАФРИКАНСКОГО УГЛЯ». В статье утверждалось, что эти «вдохновляющие действия» «объединили рабочее движение с борьбой черных за освобождение». Подробно описывалось, как «почти 8000 рабочих провели однодневную забастовку 22 мая в Алабаме. В тот же день 1500 человек, также в основном шахтеров, провели боевой митинг солидарности с черными рабочими Южной Африки. Пикетчики с плакатами «Остановить империализм в Южной Африке!», «Покончить с расизмом и рабством!» и «Остановить компанию Саузерн!» рабочие сорвали планы энергетических компаний США импортировать уголь из расистской ЮАР.»

Этот «боевой митинг» был организован базирующейся в Бирмингеме (штат Алабама) «Коалицией против южноафриканского угля» и поддержан местным отделением UMW номер 20. На следующей неделе Гардиан напечатал еще одну статью на эту тему (12 июня 1974 года), с большой фотографией стоящих рядом на коленях евроамериканца и африканца в шахтерских касках, держащих плакат «Не покупайте южноафриканский уголь!». На другом фото евроамериканский шахтер стоял с плакатом «Против расизма – в Африке и у нас дома!». Далее Гардиан писала:

«Наступают новые времена в профсоюзном движении США. Когда крупный профсоюз признает единство борьбы рабочих США и рабочих за границей, это – резкий отход от обычных профсоюзных призывов «Будь американцем, покупай американское», которые не видели общих интересов рабочих всего мира. Это еще более значимо, когда американские рабочие – южане, а заграничные – африканцы...»

Это было и в самом деле невероятно. Как могли UMW и его массы евроамериканских членов – хорошо известных расистскими нападениями на африканских рабочих – вдруг в одночасье без всякой борьбы обратиться в веру пролетарского интернационализма? Ответственность за этот союз несли евроамериканские «левые». Среди организаций, поддержавших UMW были Революционный союз (теперь Революционная коммунистическая партия), Октябрьская лига (теперь КП США-МЛ (марксистско-ленинская –пер.)), Конгресс черных рабочих, некоторые представители Образовательного фонда южной конференции и Комитета поддержки африканского освобождения из Атланты.

На основе этой новоприобретенной «солидарности» с африканским освобождением официальные лица из местного отделения UMW номер 20 обратились к африканским докерам в городе Мобайл (штат Алабама) и пригласили их присоединиться и не разгружать южноафриканский уголь. Африканские докеры отказались. Тут-то вся предательская затея UMW и сетлеров-радикалов и лопнула.

Оказалось, что руководство местного отделения UMW номер 20 было, разумеется, совершенно реакционным и расистским. На деле, они были местными профсоюзными союзниками бешено-расистской «Партии американской независимости» Джорджа Уоллеса. Их сетлерский профсоюз также поддерживал тогдашнего генерального прокурора Билла Бэксли, который привлекал симпатии евроамериканских рабочих, лично пытаясь добиться смертного приговора для братьев из тюрьмы Атмо-Холман (участников протеста против условий заключения –пер.). В шахтах они открыто призывали к самому отъявленному расизму. Зная все это, африканские докеры отказались иметь с ними что-либо общее. (8)

Вся эта странная история началась с решения UMW бороться против импорта любого угля. Решение компании Саузерн Пауэр импортировать на 50 миллионов южноафриканского угля с низким содержанием серы было выбрано как предлог. В этот момент некоторые евроамериканские «левые» убедили реакционеров из отделения UMW номер 20, что, надев маску «антиимпериализма» они смогут обмануть африканских докеров и убедить их помочь сохранить евроамериканские рабочие места (разумеется, отнятые у африканцев). Вот в чем была суть всей этой комедии – «тактического единства» на основе шкурных интересов сетлеров. Именно поэтому мы и наблюдали странное зрелище: расистских сетлеров Алабамы с плакатами «Поддерживаем южноафриканское освобождение».

Поняв, что дело не выгорело, профсоюзники в духе ККК набросились с обвинениями на сетлеров-радикалов. Вскоре Гардиан и прочие сетлерские «левые» организации были вынуждены признать, что вожаки UMW совсем не таковы, какими те их описывали. Но даже после того, как UMW признались, что им плевать на освобождение африканцев, что они только хотят бойкотировать импортный уголь, чтобы сохранить рабочие места сетлеров, евроамериканские радикалы пытались продолжать их поддерживать.

Наконец, шахтеры из UMW прямо велели радикалам убираться с их пикетов, или быть вышвырнутыми. 11 сентября 1974 года Гардиан писала, что хотя UMW Алабамы сотрудничали с ФБР и полицией, радикальная коалиция против южноафриканского угля все равно хотела объединиться с ними и продолжала поддерживать сетлерский бойкот.

Весь этот пример попытки тактического единства показывают, насколько полно принадлежность к нации угнетателей определяет образ действий как сетлерских профсоюзов, так и сетлеров-левых. Левые сетлеры пытались заключить оппортунистическую сделку с реакционными профсоюзниками, надеясь, что африканских рабочих можно будет использовать, как плату за такой союз.

В то время как сетлеры-радикалы провозглашали свою горячую поддержку освободительной борьбы в Южной Африке, мы видим, что их абсолютно не беспокоила долгосрочная геноцидная война UMW против экономических возможностей африканцев на оккупированном юге США. Более того, они покрывали своих братьев-сетлеров как только возможно. Ясно, что несмотря на тактические разногласия с совсем уж бешеными сетлерами-сторонниками Уоллеса и радикальными сетлерами, их общее национальное положение угнетателей давала им основу для стратегического единства против интересов угнетенных.

После эмоциональной встречи в местом отделении профсоюза с представителями Зимбабве, африканские докеры временно приостановили действие решения председателя местного отделения профсоюза и целый день не разгружали южноафриканский уголь. Этим они стремились выразить поддержку освободительной борьбе своих братьев и сестер в Южной Африке. Но что касается попыток бойкота, провозглашенного UMW, африканские докеры наотрез отказались иметь с ним что-то общее.

Эта попытка маневрирования была уж чересчур наглой и очевидной, не важно, насколько любовно сетлеры-радикалы камуфлировали ее «антиимпериалистическими» лозунгами и позами. Африканские докеры видели их насквозь, до самого их реакционного нутра. Как же вышло, что Конгресс черных рабочих не смог их разоблачить? Как вышло, что все эти товарищи из Третьего мира, участники этих радикальных «многонациональных» организаций их не распознали? Они думали, что они «коммунисты», а на деле ограниченые рамками сетлерского ревизионизма они позволили политически одурачить себя, оказались неспособны увидеть, что их используют в качестве пешек в самой вульгарной расистской игре.

Разоблаченный и разбитый в прах, этот скандал был выкопан из могилы спустя четыре года. На этот раз новой командой – Организацией рабочей точки точки зрения (теперь Коммунистической рабочей партии) под руководством американских китайцев. Пытаясь привлечь в свою организацию африканцев, они создали «Комитет поддержки африканского освобождения», чтобы провести большой митинг в «день африканского освобождения» 1978 года в Вашингтоне. iii 

Они откопали и перепечатали старые, срежиссированное UMW фото стоящих рядом на коленях евроамериканского и африканского шахтеров, и опустились так низко, что назвали расистский бойкот 1974 года «примером интернациональной солидарности между всеми рабочими в поддержку шахтеров Африки...». Старая ложь четырехлетней давности была реанимирована как доказательство в поддержку очередной попытки интеграции. Это показывает, что даже целой группе американских китайцев можно промыть мозги в поддержку сетлерской идеологии. (9) Хотя пролетарская идеология тесно связана с угнетенными массами, она не передается генетически.

Так что мы видим, что тактическое единство – не некий нейтральный, преходящий союз, основанный на взаимном удобстве. Тактическое единство вытекает из стратегии, не меньше, чем из данных обстоятельств. Тактическое единство с евроамериканскими рабочими также не является просто неантагонистическим сотрудничеством «взаимодополняющих», но отличных друг от друга движений. Даже простейший союз рядовых рабочих за реформу внутри сетлерского профсоюза связан со стратегическим противостоянием угнетенной и угнетающей наций.

Это можно показать на союзах, заключенных боевой Лигой революционных черных рабочих (LRBW) в Детройте. Рост революционного профсоюзного движения в 1967 году, сначала на старом заводе Крайслера Додж мэйн, встревожил рабочую аристократию UAW. Лига выражала боевые, антикапиталистические и антисетлерские настроения молодых африканских рабочих автозаводов Детройта. По крайней мере на заводе Крайслера Додж мэйн и заводах Элдон джеа энд эксл, LRBW завоевала поддержку большинства молодых африканских рабочих против UAW.

Руководство UAW отреагировало на это многочисленными нападками – от словесных до физических. Эмиль Мэзи – казначей UMW, самый видный деятель либеральной группы сетлерских профсоюзников, выступающих против войны во Вьетнаме, заклеймил LRBW как «черных фашистов». Он призвал евроамериканских авторабочих отреагировать на новую «черную угрозу» (его слова): Мы не можем больше тепреть деятельность этих молодчиков». (10) И когда UMW использовало полицейское запугивание, чтобы помешать избранию Рона Марча из LRBW уполномоченным профсоюза на Додж мэйн, этот либеральный сетлерский профсоюз трудно было отличить от избирателей Джорджа Уоллеса.

Но на деле UMW отличался таки. Одним из важнейших его ответов на вызов LRBW была выдвижение альтернативных, нереволюционных африканских профсоюзников. UAW всегда вмешивался в дела местных отделений, чтобы удерживать власть сетлеров. Особенно важно это стало с постепенным ростом числа африканцев- членов профсоюза – по официальным данным UAW африканцев в нем было 25%. Но прорыв революционных вожаков LRBW ударил в тыл евроамериканским профсоюзным боссам.

Руководство UAW временно прекратило борьбу против нереволюционных африканских профсоюзников, выдвигавших свои кандидатуры на высокие посты в отделениях профсоюза в Детройте. После прорыва LRBW умеренные африканцы были избраны председателями местных отделений на Форд Уэйн (отделение UAW № 900), Крайслер Форж (№ 47), Плимут (№51), Крайслер Мопар (№1248) и т.д. (11) Так что, кроме сотрудничества в деле увольнения сторонников LRBW, натравливания полиции и т.д., сетлерская профсоюзная бюрократия пыталась подорвать Лигу (то есть, подорвать революционное африканское руководство, отвергнувшее гегемонию сетлеров) предлагая альтернативных, умеренных деятелей в руководители африканских авторабочих. iv 

Но и сама Лига заключала союзы с евроамериканскими радикалами на автозаводах. Еще важнее была их положительная реакция на предложение совместного рабочего сотрудничества против руководства UAW со стороны Объединенной национальной фракции (UNC). Объединенная национальная фракция была (и остается) более-менее официальной оппозиционной коалицией против руководства UAW, состоящей из профсоюзников-реформистов местных отделений UAW.

Она выросла из фракции «Доллар в час сейчас же!», фракции квалифицированных евроамериканских рабочих, которые требовали немедленного повышения зарплаты на доллар в час только для себя. UNC была организована евроамериканскими радикалами, и ее сопредседателем был африканец. Его звали Джордан Симс. Он не был революционером, но поддерживал Лигу, для содействия в его попытках победить на выборах председателя в местном отделении. (После нескольких выборов, когда его обманом лишали победы, и увольнения с работы, он таки был избран в 1973 году). Так что такое широкое «единство черных и белых рабочих» имело некоторый конструктивный потенциал.

Но автомобильные заводы, как они не важны, все-таки – не весь мир. Когда в апреле 1968 года Мартин Лютер Кинг был убит в Мемфисе, Детройт взорвался – и сетлерский Детройт вооружился. В белых пригородах Детройта продажи оружия взлетели, так как сетлеры предпочитали держать африканцев подальше. Евроамериканские домохозяйки записывались на курсы владения оружием. Связанное с Лигой издание опубликовало фото евроамериканок из пригородов, упражнявшихся с новенькими ружьями – и добавило несколько нелестных слов в адрес сетлерок.

Проблема оказалась в том, что одна из сетлерок на фото была женой ведущего деятеля UNC! Взбешенные, квалифицированные евроамериканские автостроители потребовали от своей фракции или порвать с «черными националистами», или заставить Лигу опубликовать извинение. Сетлеры-рабочие были вне себя от ярости, что «их» женщин оскорбили африканцы. Естественно, LRBW не собирались извиняться за указание на реальный пример евроамериканского поведения. Отношения между UNC и LRBW были разорваны, став жертвой молнии правды, пронесшейся сквозь Америку после убийства Мартина Лютера Кинга.

Частным порядком вожак этих квалифицированных евроамериканских рабочих признал, что они были не правы, что их отношение к LRBW было расистскими. Но проявить в этот момент принципиальность означало бы, сказал он, «вышвырнуть на свалку» годы работы, потраченные им на организацию UNC и убеждения сетлеров-рабочих туда вступить. Будучи евроамериканским радикалом, он не желал видеть как его организация «рядовых» сетлеров рухнет из-за их собственного расизма.

Кроме того, продолжал он, излишняя принципиальность все равно бессмысленна, так как «с Лигой покончено». С улыбкой он рассказал, как UNC тайно договаривается с главными африканскими сторонниками Лиги. Например, на заводе Форда Ривер Руж UNC убедил активиста Лиги, что если тот с ней порвет и приведет с собой часть сторонников, то вместе с евроамериканскими голосами UNC у них будет достаточно голосов, чтобы избрать его председателем местного отделения! Вожак UNC был уверен, что такими взятками они смогут постепенно завербовать достаточно африканских рабочих, чтобы покончить с Лигой. (12) v 

Любопытно, что сторонники этой радикальной фракции рядовых рабочих были также заняты, вооружаясь против африканцев в то же самое время, когда предлагали тактическое единство для реформирования профсоюза. Однако еще интереснее то, что эта фракция под руководством радикалов – организованная для борьбы с бюрократией UAW, использовала против африканских революционеров те же приемы, что и UAW! И те и другие старались расколоть африканских рабочих, продвигали умеренных африканских руководителей, подчиняющихся сетлерской гегемонии, чтобы подорвать угрозу со стороны африканских революционеров. Так где же было настоящее единство?

В ранних главах мы в основном сосредоточились на общем изображении евроамериканских рабочих в связи с экспансией империи США и внутреннего развития сетелеризма. А здесь мы рассмотрели политику сетлерских профсоюзов на рабочем месте, в тактических отношениях с рабочими Третьего мира.

Важно во всех этих примерах то, что они должны заставить нас задуматься, задавать вопросы, внимательно изучать весь неоколониальный мусор, накопившийся в нашем сознании. «Единство рабочего класса» угнетенных и угнетателей, говорят нам, и теоретически правильно, и практически полезно. Предположительно оно приносит повышение зарплаты, усиление профсоюзов и улучшение организации. Но так ли это?

Некоторые африканские шахтеры в самом деле получили повышение зарплаты, лучшие условия труда и т. д. от такого единства. Но платой за это была масса выгнанных с работы. Многие семьи африканцев, некогда добывавшие уголь, теперь живут на социальные пособия в изгнании на севере США. Часть экономической базы Новой Африки была захвачена и оккупирована рабочими-сетлерами – штурмовыми отрядами империи США. Это было национальное поражение. Все это время профсоюз UMW защищал только стратегические интересы империализма США. Африканские шахтеры оказались неорганизованны, и стали пленниками в организации своих угнетателей.

И был ли это лишь отдельный, нетипичный случай? Нет. Африканских рабочих постепенно согнали в старые, не механизированных шахты. Их эксплуатация помогла финансировать модернизацию и инвестиции в других местах – а потом их всех уволили и отрасль постепенно была очищена от африканцев. Похоже на Детройт, не так ли? Что стало с тысячами африканских рабочих, которые некогда были основной рабочей силой ныне не существующей чикагской мясной промышленности?

Действительная история опровергает утверждение, что в сетлерской Америке «общие классовые интересы» преобладают над империалистическими противоречиями угнетенных и угнетающих наций, когда речь идет о тактическом единстве в экономических вопросах. То же относится и к тезису, будто предполагаемое идеологическое единство с евроамериканскими «левыми» также преобладает над империалистическими противоречиями,и, стало быть, даже при известной ограниченности, они предположительно – союзники угнетенных в борьбе против империализма США. А не может ли это быть действительности наоборот? А именно, что, несмотря на свое тактические противоречия с буржуазией, евроамериканские рабочие и радикалы-ревизионисты сохраняют стратегическое единство с империализмом США?

Наш тезис о сетлеристской и непролетарской сущности угнетающей нации США – историческая истина, и тем самым – ключ к сегодняшней конкретной борьбе. Опора на свои силы и создание массовых организаций и движений определенно национального характера, под руководством коммунистической партии – абсолютная необходимость для угнетенных. Без этого не будет никакого национального освобождения. И это не «анти-белая пропаганда», не «расизм» и не «узкий национализм». Скорее, это призыв к гегемонии угнетенной нации над теми силами, которые защищают самый узкий национализм – национализм сетлерской нации США. Когда мы говорим, что главный признак империализма – паразитизм, мы также говорим, что главный признак сетлерского профсоюзного движения – паразитизм, и что главный признак сетлерского радикализма – паразитизм.

Каждая страна и каждый народ внесут свой вклад в мировую революцию. Это справедливо в отношении нас, и, очевидно, также в отношении евроамериканцев. Но это уже другая дискуссия, которую на деле можно вести только в условиях слома империи США и конца государства-угнетателя США.

«Когда мы создадим новую республику, в Мексике больше не будет армии. Армии – величайшая поддержка тирании. Без армии не может быть диктаторов.

Мы пошлем армию работать. Во всех краях республики мы построим армейские поселки ветеранов революции. Государство даст им сельскохозяйственные земли и построит заводы, чтобы дать им работу.

Три дня в неделю они будет трудиться, и трудиться тяжело, потому, что честный труд важнее войны, только честный труд создает добрых граждан. А другие три дня мы будем проходить военную подготовку и учить людей воевать.

Тогда, если кто-то нападет на отчизну, будет достаточно позвонить из дворца в Мехико и за полдня весь мексиканский народ выйдет со своих полей и заводов, вооруженный и организованный, защищать своих детей и свои дома.

И я мечтаю жить в таком поселке, с товарищами, которых я люблю, и которые столько перенесли вместе со мной».

Франсиско «Панча» Вилья

«Я не собираюсь сидеть за вашим столом перед пустой тарелкой, смотреть, как вы едите, и называть себя обедающим. Сидение за столом не делает тебя обедающим, если в тарелке у тебя ничего нет. То, что я живу здесь, в Америке, не делает меня американцем. То, что ты родился тут в Америке, не делает тебя американцем.

Нет, я не американец. Я –один из 22 миллионов черных жертв американизма.

Я не вижу вокруг себя никакой американской мечты, я вижу американский кошмар».

Мальколм Икс.

,

Примечания

i  Похоже, они останутся не только первым, но и последним примером, так как гавайские плантации закрываются и продукция переводится дальше в Третий мир.

ii  В 1980 году президентская комиссия по углю заявила, что 233 400 шахтеров в США получают в среднем 20 000 в год ( 434, 70 в неделю до вычета налогов) Из них 50% владели своим домом и еще у 24% были дома на колесах, 87% владели автомобилем и 24% - двумя. В то время, как империализм буквально уничтожает Аппалачи физические и социально-экологически, он платит высокие зарплаты профсоюзным шахтерам, чтобы поддерживать массовое согласие со своей политикой.

iii  Мы берем их название в кавычки, чтобы отличить от более раннего, настоящего КПАО.

iv  Баярд Растин, ультралакей АФТ-КПП и сионизма, злорадствует об этом в статье «Провал черного сепаратизма»: «Некоторые наиболее интересные победы на выборах произошли на Крайслер Элдон джеа энд эксл (№961) и Додж (№3) в Хэмтрэмке, где активно действовали сепаратистские Революционное профсоюзное движение Элдона (ELRUM) и Революционное профсоюзное движение Доджа (DRUM). В обоих местных отделениях кандидаты DRUM иELRUM проиграли с разгромным счетом черным профсоюзникам, которые выступали с позиции решительного интеграционизма...»

v  Сложные причины поражения Лиги и результат различных видов противопартизанской деятельности против нее выходят далеко за рамки этой работы, которая не может ответить на эти вопросы.