Введение

Классовая борьба продолжает играть центральную роль в процессе капиталистического накопления, хотя, в зависимости от социально-экономического контекста, она принимает различные формы. Чтобы понять, как разворачивается классовая борьба в современном мире, необходимо сформулировать ключевые понятия, относящиеся к:

а) различным условиям и доминирующим секторам капитала в глобальной экономике

б) природе классовой борьбы

в) принципиальным протагонистам классовой борьбы

г) характеру требований

д) борьбе масс

Накопление капитала носит крайне многоплановый характер и имеет важные последствия для содержания и интенсивности классовой борьбы. Более того, те или иные реакции работников и особенно капиталистического государства на общие экономические условия определяют как степень интенсивности классовой борьбы так и то, кто именно, труд или капитал, владеют инициативой.

Прояснение понятий

В анализе современного капитализма наиболее существенное различие пролегает между тремя условиями существования капиталистической системы:

а) быстрый рост экономики

б) стагнация

в) глубокий кризис

Быстро растущие экономики в свою очередь подразделяются на:

а) поставщиков сырья, преимущественно экспортеров агро-минералов, расположенных в Африке и Латинской Америке

б) экспортеров готовой продукции – Китай, Индия, Южная Корея, другие азиатские страны

Кризисные экономики могут быть классифицированы следующим образом:

1. Быстро восстанавливающиеся – Германия и северные страны, которым после глубокого спада удалось начиная с 2010 года расширить экспорт своей промышленной продукции.
2. Медленно восстанавливающиеся или стагнирующие экономики – США, Великобритания, Франция, которым после падения на дно удалось частично восстановить прибыли финансового сектора, но в которых почти не наблюдается прогресса в сокращении безработицы, расширении производства и росте ВВП
3. Экономики глубокого кризиса – Испания, Португалия, Греция, балканские и балтийские государства, ставшие банкротами с двузначной безработицей (15-20%) и отрицательным приростом ВВП. Они изнывают под тяжелейшим долговым бременем и вынуждены принимать и проводить в жизнь программы резкого сокращения бюджетных расходов, которые лишь продолжат экономический упадок на годы вперед.

Применительно к классовой борьбе можно выделить несколько ключевых концепций.

Во-первых, различие между «классовой» и «массовой» борьбой. В Латинской Америке борьба рабочих различных секторов промышленности, госсектора, крестьян ведется под руководством классово укорененных организаций. Иногда эти классовые движения перерастают в «массовую борьбу», соединяя в себе гетерогенные группы населения (уличные торговцы, мелкие предприниматели и т.п.). Современные арабские революции являются преимущественно массовой борьбой, без ярко выраженного классового лидерства или организации, в некоторых случаях возглавляемой молодежными или религиозными организациями.

Во-вторых, существует различие между «наступательной» и «оборонительной» классовой борьбой, когда классовые организации либо борются за расширение социальных прав и увеличение зарплат, либо воюют за сохранение или минимизацию потерь при понижении жизненных стандартов.

Классовая борьба есть двустороннее, встречное движение: рабочие и другие эксплуатируемые классы ведут борьбу снизу, а господствующие классы и их государство борются сверху ради увеличения своих прибылей и укрепления власти.

Классовая борьба принимает различные формы: в основном классовая борьба сегодня разворачивается вокруг «экономических вопросов», включая увеличение доли в присвоении национального продукта. Пять лет назад в Латинской Америке, как и сегодня в арабских странах, классовая и массовая борьба носила в основном политический характер – целью её было свержение репрессивных неолиберальных режимов.

Опираясь на эти концепции, мы можем проанализировать отношения между странами и регионами, находящимися в разных стадиях кризиса или роста, а также характер классовой борьбы в этих странах.

Неравномерное развитие и классовая борьба

В странах, переживающих экономический рост, основанный, как в Азии, на развитии производства, либо, как в Латинской Америке, на экспортно-сырьевом буме, наблюдается рост наступательной экономической классовой борьбы за бОльший кусок растущего экономического пирога. В Китае под давлением снизу рост зарплат и доходов превысил 10%, в некоторых регионах 20%, за последние 10 лет[1], в то время как в Латинской Америке рабочие в Боливии и других местах требуют прибавки свыше 10%[2]. Рост доходов сопровождается значительной инфляцией[3], съедающей немалую часть прибавки зарплат, выплачиваемых в государственном и частном секторе. Особенно болезненным является рост цен на продтовары, энергию и транспорт, оказывающий прямое влияние на ежедневную жизнь рабочих.

За ушедшее десятилетие классовая борьба рабочих Латинской Америки принесла ряд социально-экономических успехов.

В Аргентине безработица снизилась с 20% до менее 7%, реальные доходы увеличились более чем на 15%, минимальная зарплата, пенсии, социальные выплаты существенно выросли, увеличилось членство в профсоюзах. Похожие процессы шли в Бразилии: безработица снизилась с 10% до 6.5% (март 2011), минимальная зарплата выросла более чем на 50% за последние 8 лет и несколько сотен крупных землевладений были экспроприированы прямыми действиями Движения сельских рабочих. В Латинской Америке, несмотря на спад революционной социальной политики в 2000-х годах, экономическая борьба принесла ряд успехов в улучшении жизненного уровня рабочего класса и установила ряд ограничений на хищническую неолиберальную эксплуатацию труда – в противоположность тому, что происходит в Британии, США и Южной Европе.

В стагнирующих «развитых» имперских странах, государство сумело возложить всю цену «восстановления» на спины рабочих и госслужащих, сокращая занятость, зарплаты и социальные услуги, в то же время, обогащая банкиров и корпоративную элиту. В США, Англии и Франции произошло резкое классовое наступление сверху, которое на фоне немощной оппозиции со стороны бюрократизированных профсоюзов привело к существенной сдаче многих социальных достижений трудящихся, которых они добились в прошлом.[4]  По сути своей борьба трудящихся является здесь защитной, сводится к попытке смягчить и ограничить потери. У этой борьбы отсутствует классовая политическая организация, необходимая для контратаки на реакционные бюджетные меры, которые режут социальные программы и сокращают налоги на богатых, увеличивая классовое неравенство.   

Наиболее интенсивная классовая борьба происходит в странах с самым глубоким экономическим кризисом – в Греции, Испании, Ирландии и Португалии. В этих странах правящий класс повернул вспять полвека социальных и экономических достижений трудящихся и в течение трех лет обязался провести драматические бюджетные сокращения для удовлетворения требований западных банков и МВФ. Классовое наступление сверху, возглавляемое государством, было встречено всеобщими забастовками, многочисленными маршами и протестами. Однако безрезультатно.[5]  Корпоративная элита, возглавляемая в большинстве случаев социал-демократами, приватизировала общественные предприятия, сокращала миллионы госслужащих, подняла планку безработицы на исторические высоты (Испания – 20%, Греция – 14%, Португалия и Ирландия – 13%) и направила десятки миллиардов на выплаты по векселям.[6]

Правящие классы воспользовались кризисом в качестве оружия для сокращения стоимости труда, перекачки доходов к 5% богатейшего населения и увеличения производительности труда, без подъема экономики в целом. ВВП будет падать и далее, в то время как бюджетная экономия подрывает местный спрос, а платежи по долгам не позволяют местным инвесторам  заново активизировать экономику.

Политический кризис коррумпированных арабских клиентских режимов-рантье вылился в массовые народно-демократические движения, перешедшие в наступление и свергнувшие режимы в Египте и Тунисе и поставившие под угрозу проимперский госаппарат.[7] В Египте и Тунисе проимперская аристократия была сметена, однако новые народно-демократические режимы, отражающие волю массовых сторонников общественных изменений, пока ещё не пришли к власти. В остальных арабских странах массовые восстания в Йемене, Бахрейне, Алжире, Иордании, Сирии и в других местах оказали давление на имперские вооруженные аристократии, расширив спектр демократических и социо-экономических изменений.

Застигнутые врасплох США и ЕС перешли в контрнаступление, затеяв интервенцию в Ливии, поддержав военную хунту в Египте и пытаясь навязать «новые» коллаборационистские режимы с целью заблокировать продвижение к демократии.[8] Массовая борьба, возглавляемая исламскими и светскими силами, имеет ясную программу, отрицающую политический статус-кво, однако у неё нет классового руководства и, поэтому, эта борьба не способна противопоставить альтернативную экономическую и политическую структуру, идущую дальше расплывчатых лозунгов «демократии».[9]

Суммируя, можно сделать вывод о том, что экономический рост, сопровождаемый быстрым увеличением национального дохода и нарастающей инфляцией, значительно более способствовал наступательной классовой борьбе снизу, нежели «кризисы» и стагнация, которые, в лучшем случае, вызывали оборонительную, отступающую борьбу. Теория «относительного обнищания» частично соответствует идее подъема классовой борьбы, за исключением того, что борьба идет все больше «экономистская», все меньше направленная против государства как такового. Методы борьбы сводятся преимущественно к забастовкам ради увеличения зарплаты. Это наиболее заметно в Аргентине, Бразилии, Чили, Перу, где интенсивная борьба велась во имя  достаточно узких экономических требований. Исключением являются возглавляемые общинами индейцев конфликты в Перу и Эквадоре, где борьба велась против государственных и иностранных угольных компаний, эксплуатировавших и заражавших почву, воздух и воду.

Тем не менее, ряд протестов стоит особняком. Рабочий класс Боливии, переживающей бурный рост экспорта агро-минералов, провел десятидневную всеобщую стачку (6-10 апреля 2011) за увеличение зарплаты.[10] Продолжительная забастовка переросла со временем в политическую, затронув вопросы легитимности режима Моралеса  в некоторых секторах боливийского общества. Частично это произошло из-за того, что рост зарплат сдерживается правительством. Согласно организации рабочих СОВ, тот прирост зарплат, который разрешал режим, не компенсировал подорожания семейной продовольственной корзины. Это и вызвало политизацию экономических требований. Похожим образом, в Перу неолиберальный режим Гарсиа имел острейшие конфронтации с угольщиками и индейскими общинами по экономическим и экологическим вопросам. С приближением президентских выборов 2011 года, борьба стала принимать все более политический характер, когда большинство рабочих и крестьян поддерживают левоцентристского кандидата Хумалу.[11] В странах быстрорастущей экономики, зависящих от крупных иностранных сырьевых компаний и имеющих влиятельные индейские общины, классовый конфликт сочетает в себе классовые, экологические, национальные и этно-общинные требования.

Другими словами, различия между наступательной и оборонительной классовой борьбой являются текучими, неустойчивыми и изменяются вместе с контекстом и характером борьбы.

Драматический подъем классовой борьбы в быстрорастущем Китае отражает нехватку рабсилы в прибрежных регионах, сверхприбыли нового класса миллиардеров, интенсификацию эксплуатации труда и появление нового поколения молодых рабочих, имеющих возможность трудиться на одном заводе, не мигрируя в поисках лучшего места.[12]  Скопление больших масс рабочих на огромных заводах способствует коллективному действию. Резкое неравенство, особенно в свете быстрого роста сверхбогачей, капиталистов, связанных с коррумпированными политиками, а также забюрократизированные, контролируемые государством профсоюзы – все это ведет к спонтанным акциям прямого классового действия.[13] Радикализирующее влияние инфляции видно из примера широкомасштабной стачки водителей грузовиков в крупнейшем порту Китая Баошан в Шанхае: рабочие протестовали против роста цен на топливо и портовых сборов. Согласно сообщению, «Китайские официальные лица предостерегают, что рост цен и галопирующая инфляция, в сочетании с коррупцией представляют величайшую угрозу правлению компартии» .(Financial Times 4/23-24/11 p1)

Политически ориентированная профсоюзная борьба развернулась недавно и в Венесуэле, где правительство Чавеса постоянно подчеркивает «рабочее содержание» «Боливарианской социалистической революции». Это вдохновило рабочих частных компаний на забастовки с требованием экспроприации непримиримых капиталистов, а также изменения в управлении госпредприятиями – замены бюрократических технократов рабочими управленцами.[14]

Наименее развита классовая борьба в «стагнирующих» Соединенных Штатах. Сочетание низкого охвата трудящихся профсоюзами (93% работников частного сектора не состоят в профсоюзах), чрезвычайно репрессивного трудового законодательства и варящихся в собственном соку профсоюзов с коррумпированными лидерами-миллионерами,  полностью зависящими от капиталистической Демократической партии, сильно тормозит развитие классового сознания, за исключением отдельных очагов сопротивления.[15]

Быстрое падение реальных зарплат дополнялось усилением эксплуатации (меньше рабочих выполняло прежние объемы работ) и упразднением последних остатков социальных благ (социальные и медицинские права для пенсионеров).[16]

Высокий ВВП на душу населения сам по себе не является причиной ослабления классовой борьбы. Во Франции и Италии проходит намного больше забастовок, нежели в Англии, несмотря на более высокий доход на душу населения. Критическое значение имеют институциональные связи между профсоюзами и социал-демократическими (лейбористскими) партиями с одной стороны, и свободными ассоциациями рабочих на своих предприятиях, с другой стороны. В США и Британии стагнация и реакция обусловлены подчинением организованного труда неолиберальным лейбористам и демократам. Во Франции и в Италии профсоюзы имеют более крепкие связи с рабочими ассоциациями и сохраняют высокую степень классовой автономии.[17]

Иными словами, не существует железного правила, увязывающего конкретные формы классовой борьбы с ростом или стагнацией экономики. Важны степень независимости классовых организаций, способных поднять уровень классовой борьбы в обстановке экономической и политической нестабильности.

Империализм, внутриклассовая и межклассовая борьба

Несмотря на экономический кризис 2007-2009 годов, потрясший большинство, но не все центры мирового капитализма – капиталистический класс Европы и Северной Америки вышел из кризиса как никогда прежде сильным. Следуя предписаниям МВФ и других финансовых институций, всё бремя дефицитов, долгов и торгового дисбаланса неолиберальных режимов было возложено на спины наемных работников. Аналогичные меры экономии за счет рабочего класса были предприняты на периферии  - в Восточной и Южной Европе. В результате произошла радикальная реструктуризация зарплат, пенсий, социальных обязательств и отношений производства – всего спектра классово-государственных взаимоотношений. Произошла социально-экономическая контрреволюция сверху, усилившая эксплуатацию труда и сконцентрировавшая общественные доходы у богатейших 10%.

Имперские страны Америки и Европы, столкнувшись с конкуренцией со стороны стран БРИКа (в основном Китая) и индустриальных стран Азии, стали искать пути повышения своей «конкурентоспособности» через усиление внутренней эксплуатации, разграбление национальной казны и имперские войны.

Однако конкуренция капиталистов между собой производит обратный эффект. Она поднимает доходы рабочих в странах БРИК и снижает жизненные стандарты в развитых имперских центрах. Так происходит из-за того, что БРИК инвестирует в производство, в то время как имперские центры разбрасывают триллионы на войны и финансовые спекуляции.[18]

Необходимо сделать поправку на тысячи финансовых, коммерческих, технологических и производственных нитей, связывающих имперские страны с государствами БРИК. При этом конфликты между общественными формациями являются реальными, так же как и природа классовых антагонизмов и конфигураций. Империализм в своем нынешнем виде является обузой для развития рабочего класса.[19] На сегодняшний день динамика развивающихся экономических держав обеспечивает им возможность инвестировать во внутренний рост, в заморскую торговлю и одновременно удовлетворять требования рабочего класса, увеличивая его долю в национальном пироге.

Выводы

Несмотря на внешнее затухание революционной классовой борьбы снизу, существует потенциал для перерастания экономической борьбы в политическую, покуда инфляция съедает часть увеличения доходов работников и политическое руководство пытается поставить пределы росту благосостояния народа. Кроме того, как показывает опыт Венесуэлы, политическое руководство может создать условия, благоприятствующие перерастанию экономической борьбы в политическую.

Наиболее динамичная политическая классовая борьба сегодня исходит сверху. Речь идет о систематическом урезании зарплат, социальных услуг, снижении занятости и ухудшении условий труда, происходящих в США, Испании, Ирландии, Греции, Англии, Португалии и странах Балтии. В этих странах экономический кризис пока не привел к массовым восстаниям. Вместо них наблюдаются оборонительные действия, попытки защитить исторические завоевания. Это крайне несбалансированная борьба, в которой капиталистический класс владеет политическими и экономическими рычагами, пользуется поддержкой международных финансовых институтов и государственного аппарата. Рабочий класс не может похвастаться похожим уровнем международной солидарности.[20]

Самые обнадеживающие сигналы классовой борьбы – это примеры прямого действия рабочего класса в Латинской Америке и Азии. Рабочие могут черпать вдохновение в революционных традициях и пытаться основать на них новый социалистический проект.[21] Что способно вызвать новый виток классовой борьбы снизу? Новая волна инфляции, рецессия, репрессии, глубокие сокращения рабочих мест и социальных выплат – все это может заставить рабочий класс действовать независимо против государства, которое является воплощением кризисного периода.

Оригинал находится на: http://axisoflogic.com/artman/publish/Article_62877.shtml

[1] О борьбе рабочих в Китае смотри:  “Workers call the tune” Financial Times (FT) 2/22/11, p. 3 also FT 2/16/11 “Chinese wages increased 12.6% between 2000-2009 according to the ILO”.

[2] La Jornada 4/8/11 the Bolivian Workers Confederation demanded 15% wage increase. In 2010, Bolivia had the greatest number conflicts in 41 years El Pais 4/16/11.

[3] . “Emerging markets inflation surge” (Financial Times) 4/14/2011, p. 1 “Beijing poised to let renminbi rise to fight inflation (FT 4/17/2001) p. 3.

[4] On Obama’s Fiscal Year 2012 budget compare New York Times 4/13/11 and 2/14/11. The later budget speech emphasizes over $4 trillion in cuts over 10 years largely affecting the social net, a major concession to right wing Republican extremists.

[5] Греческие рабочие провели шесть общих забастовок между 2009-2011 ( см. DROMOS (Дорога) афинский еженедельник за этот период). Испанские рабочие провели две всеобщие стачки в 2010, португальские одну, в Ирландии  прошел всеобщий марш.

[6] Data compiled from International Labor Organization Reports on Employment 2010-11.

[7] Al Jazeera Feb – March 2011. On the repressive role of the new military junta see Al Jazeera 4/7/2011.

[8] Reuters 2/14/11. Washington’s behind the scenes maneuvers to install a former Mubarak loyalist Field Marshall Tatawi as head of the junta is a blatant example.

[9] Неспособность арабских социальных движений взять политическую власть повторяет аналогичную картину, наблюдавшуюся десять лет назад в Латинской Америке. См. James Petras and Henry Veltmeyer Social Movements and State Power (London: Pluto 2005).

[10] On the general strike in Bolivia see “Central Obrera declaran huelga general” [La Jornada (Mexico City)] April 8, 16, 2011.

[11] См. BBC “Peru facing polarizing election as populists face off”. April 12, 2011.

[12] Когда работа есть везде, нет нужды мигрировать с места на место “Financial Times 3/18/11, p. 22.

[13] On Chinese billionaires see Forbes March 2011. As a result of “a rash of disputes between May and August (2010) employers were hit by strikes or other problems. This resulted in pay raises notably a 30% increase at Foxcomm the Taiwanese manufacturer”. Financial Times 2/16/11, p. 3.

[14] Correo de Orinoco, Caracas, Venezuela (English edition weekly) April 3-9, 2010

[15] Общая стачка госслужащих штата Висконсин в марте 2011 года была исключением, первым в своем роде, вызванным отменой республиканским губернатором коллективного договора. Кроме однодневной стачки в Сан-Франциско и нескольких спорадических протестов в других штатах, американская конфедерация профсоюзов AFL-CIO не провела ни одной национальной демонстрации, предпочтя протестам жирное финансирование политиков-демократов.

[16] Конгрессмен-республиканец Райан предложил приватизировать соцстрахование и медстрахование стариков (Медикэйр), а также драконовские сокращения медицинских расходов на лечение бедняков и инвалидов. Президент Обама принял менее жесткую версию регрессивных сокращений, но его меры имеют такое же направление

 See Obama speech to the American people White House press release April 3, 2011. New York Times April 14, 2011, p. 1.

 [17] Discussions with shop delegates and Luciano Vasapolla, secretary of the militant Italian trade union movement “Reto di communisti” Rome, Italy. May 1, 2009.

[18] On the negative impact of the financialization of capital and military spending on the productive economy see Michael Chossudovsky and Andrew Gavin Marshall ed The Global Economic Crises (Montreal: Global Research 2010) ESP. Ch. 3, PP. 72-101 and Ch. 9, pp. 181-211.

[19] О связи между империализмом и упадком имперских стран см. James Petras and Morris Morley, Empire or Republic? American Global Power and Domestic Decay (New York: Routledge 1995).

[20] «Мировой социальный форум» и другие подобные «левые форумы» в основном занимаются предоставлением трибуны для забалтывания классовой борьбы академиками и НГО-шниками. В большинстве случаев начальники и спонсоры открыто запрещают участникам занимать политическую позицию, не говоря уже об оказании материальной помощи классовой борьбе. Ни одна крупная стачка в Европе, Латинской Америке и Азии никогда не получила материальной поддержки от участников бесконечных левых форумов. Упадок пролетарского интернационализма никоим образом не компенсируется этими бесполезными собраниями разобщенных сил.

[21] Несмотря на демонизацию социальной и культурной революции в Китае и Индокитае, многие менеджеры, партийные лидеры и даже либеральные интеллектуалы осознают опасность «заталкивания рабочего класса чересчур далеко». В Латинской Америке революционные традиции и примеры Кубы и Венесуэлы до сих пор служат нам источником вдохновения.