Несмотря на то, что классовый характер режимов, становящихся жертвами западных держав, часто составляет основу анализа империалистических интервенций, он не объясняет мотивов империалистического вмешательства и не оправдывает его.

Истинные причины, стоящие за империалистической интервенцией, связаны не с политической ориентацией режима-жертвы и не с его отношением к своим гражданам, а с тем, в какой степени его политика отвечает интересам западного империализма. Благоприятно ли он относится к иностранным инвестициям, позволяет ли прибылям в полном объеме возвращаться к западным капиталистам, поддерживает ли достаточно низкий уровень налогообложения иностранного капитала, предлагает ли в достаточном количестве дешевую рабсилу и сырьё? Или наоборот, облагает ли он импорт высокими налогами, субсидирует ли местное производство, национализирует ли предприятия, заставляет иностранных инвесторов брать себе в партнеры местных капиталистов, настаивает ли на строгом соблюдении трудового законодательства, требуя выплаты достойных зарплат местным рабочим?

Предположение о том, что империалистические интервенции якобы всегда направлены только против рабоче-крестьянских правительств, является в корне неверным. Режимы, продвигающие и защищающие интересы национальной буржуазии, ограничивающие аппетиты иностранных вкладчиков и не позволяющие господствующим классам имперских держав беспрепятственно вмешиваться в свои внутренние дела, постоянно становятся объектом домогательств империализма. Особенно в том случае, когда такие режимы слабы в военном отношении или когда их политическая система носит плюралистический характер, облегчающий усилия по её дестабилизации. Если какое-либо правительство экспроприирует иностранную собственность, скажем, нефтяную компанию, то для империализма совершенно не важно, переходит ли эта компания в собственность государства, местной буржуазии или местных рабочих, осуществляют ли эту экспроприацию коммунисты, социалисты или радикальные националисты. Будь вы марксистом-ленинцем или сторонником «социализма 21-го века», или даже просто хотите скопировать у себя политику США, Германии и Японии тех времен, когда те бросали вызов промышленной монополии британской империи – если вы вмешиваетесь в процесс извлечения империализмом прибыли из вашей страны, то империализм немедленно займется вами.

Каддафи провинился перед американским Госдепом своей «усиливающейся националистической политикой в энергетическом секторе», а также своим стремлением сделать экономику «более ливийской».[1] Он «оказался проблематичным партнером для международных нефтяных компаний, постоянно увеличивая налоги и предъявляя всевозможные требования».[2] Его проливийская политика в области торговли и инвестиций раздражала западные банки, корпорации и крупнейших мировых инвесторов.

Аналогичным образом, целью для атак империалистов может стать любой капиталист, конкурирующий с ними за доступ к ресурсам развивающихся стран. Против него могут быть задействованы меры по дестабилизации режима, экономическое и военное давление.

Поэтому одной из важнейших функций НАТО является борьба за сферы эксплуатации. Генсек НАТО Андерс Фог Расмуссен так объяснял, зачем страны, входящие в эту организацию, должны больше тратиться на свои вооруженные силы: «Если вы не в состоянии развернуть войска за пределами ваших границ, то вы не можете оказывать влияние на международной арене, и, тогда этот пробел заполнят новые державы, которые не обязательно разделяют ваши ценности и мышление».[3] Применительно к Африке и Ближнему Востоку это высказывание можно понимать так, что позиции западноевропейцев и североамериканцев в этом регионе следует защищать и укреплять, а русских, китайцев, бразильцев, а заодно и аборигенов – гнать поганой метлой. Но независимо от того, как эти слова интерпретировать, ясно, что генсек альянса рассматривает НАТО не как оборонительную организацию, а как инструмент подавления развитыми странами стран развивающихся.

Таким образом, вовсе не классовый характер режимов, подвергающихся нападениям НАТО, является определяющим фактором, а классовый характер той империалистической страны, которая вмешивается в чужие дела. Именно он и определяет, является ли та или иная интервенция «обоснованной», или нет.

Все страны НАТО представляют собой классовые общества, в которых крупнейшие корпорации, банки и сверхбогатые инвесторы обладают подавляющим влиянием. Их представители и послушные им слуги занимают ключевые позиции в государственном, военном и дипломатическом аппарате. Корпоративная элита владеет неограниченным доступом к ресурсам страны, что позволяет ей лоббировать свои интересы в правительстве так, как никакой другой класс и близко не может. Соответственно, внешняя политика этих государств полностью отражает интересы господствующих классов.

И было бы удивительно, если бы это было не так. Забота капиталиста о постоянном росте своих прибылей никуда не исчезает, когда корпоративные юристы и банкиры решают ключевые вопросы внешней политики своих стран, вырабатывают рекомендации для правительств, заседают в таких элитных политклубах, как, например, «Совет по международным отношениям», или лоббируют президентов, премьеров и министров. 

По этой причине интервенции США и НАТО, для нужд пропаганды объявленные «гуманитарными», осуществляются ради продвижения интересов тех классов, которые определяют внешнюю политику. Чтобы понять это, достаточно просто внимательно читать бизнес-приложения ведущих газет.

Не так давно деловая страница «Нью-Йорк Таймс» объявила о том, что «Борьба за доступ к нефтяным богатствам Ливии начинается». Эрик Регулу, бизнес-обозреватель «Глоб энд Мэйл», издания канадской финансовой элиты, вторит американской газете:

«У крупнейших игроков нефтяного бизнеса уже потекли слюнки от нетерпеливого желания потребовать назад свои старые концессии и захапать новые, тем больше оттого, что их собственное производство нефти находилось в упадке. Огромные бассейны Гадамес и Сирт, по большей части недоступные для иностранных компаний после прихода к власти полковника Каддафи 42 года тому назад, представляют наиболее лакомый кусок. Не менее привлекательны и акватории Ливии.

Кому достанется приз? Национальный Переходный Совет уже заявил, что вознаградит те страны, которые бомбили силы Каддафи. «У нас нет проблем с итальянскими, французскими и британскими компаниями» - сказал в интервью «Рейтерс» Абделджалил Маюф, представитель повстанческой нефтяной компании «Agogco». «Однако у нас могут возникнуть некоторые политические вопросы с Россией, Китаем и Бразилией»»

Заметка Регулу дана под заголовком: «Они бомбили и поэтому они пожнут плоды».

«Глава ПНС, Мустафа Абдель Джалиль, открыто пообещал вознаградить те страны, которые поддержали ливийское восстание, контрактами по послевоенному восстановлению Ливии».[4] Вот он – заколдованный круг агрессивного империализма.

Миллиарды долларов изымаются у налогоплательщиков и попадают в карманы производителей оружия, создающих военную машину. Военная машина направляется против тех стран, правительства которых ограничивают возможности империалистических корпораций, банков и крупнейших инвесторов (многие из которых вложились в военно-промышленный комплекс). Инфраструктура непокорных стран разрушается и уничтожается, а к власти приводятся компрадорские режимы, которые широко открывают двери перед интервенционистским экспортом и инвестициями, сдают свои территории в аренду под иностранные военные базы. В то же время, новые режимы отдают контракты на реконструкцию разрушенной страны компаниям той страны, которая все и разрушила. Т.е. имперский капиталистический класс получает прибыли тремя путями:  с оборонных контрактов, от новых инвестиционных и экспортных возможностей и от послевоенного восстановления. Мирное разрешение гражданской войны в Ливии могло бы нарушить это волшебный круг. Стоит ли удивляться тому, что Вашингтон, Париж и Лондон проигнорировали все предложения по мирному урегулированию?

Могут сказать что, мол да, крупнейшие нефтяные и инженерные компании стран НАТО, несомненно, выиграют от падения Каддафи, однако, несмотря на это, мотивы интервенции не зависели от классовых коммерческих интересов, а были в основном гуманитарными.

Но будь это так, как бы вы тогда объяснили, почему гуманитарные заботы НАТО касаются исключительно богатой нефтью страны, в которой завязаны интересы западных компаний, а гуманитарные проблемы, скажем, шиитов в Бахрейне, чьи мирные выступления были жестоко подавлены прозападной абсолютной монархией с использование танков и войск Саудовской Аравии, Катара и ОАЭ – не вызвали бурной реакции натовских политиков и военных?

Катар заслуживает особого упоминания. Западная пресса нахваливает его за вклад в снабжение ливийских повстанцев оружием, боевыми самолетами, за их обучение и дипломатическое признание, а также за пропагандистскую поддержку повстанцев со стороны «Аль-Джазиры», принадлежащего Катару телеканала, настоящего друга демократии в её борьбе против диктатуры и репрессий. «Нью-Йорк Таймс» называет «Аль-Джазиру» «независимым новостным каналом» [5], хотя не совсем ясно, от кого именно этот канал независим. «Таймс», насколько я помню, никогда не называла государственные органы СМИ тех стран, за которыми НАТО охотится, «независимыми». Это хвалебное прилагательное совершенно бессмысленно: всякое СМИ от кого-нибудь зависит, будь то государство или частный владелец. Поэтому его употребляют исключительно для тех СМИ, которые выступают с позиций, отражающих интересы владельцев и редакции «Нью-Йорк Таймс».

Бахрейн – идеальное общество для западных инвесторов – уже исчерпал свои возможности с точки зрения прибылей для западных нефтяных компаний. Он также является гостеприимным домом для пятого флота США. Т.е. фактически эта страна является продолжением американской экономики и территории, и поэтому её правительство может делать всё, что захочет, лишь бы Уолл-стрит был доволен. Бомбежки, санкции, дестабилизация и Международный уголовный суд припасены для тех правительств, которые «поднимают тарифы и налоги» для американских нефтяных фирм и пытаются национализировать свою экономику, переполняя тем самым чашу терпения империалистов.

С точки зрения некоторых левых, империалистические интервенции стоит поддерживать постольку, поскольку они приводят к падению капиталистических режимов, независимо от того, какой режим придет на смену. Разумеется, результатом всякой империалистической интервенции против буржуазного националистического режима является замена этого режима на компрадорский. Вряд ли это можно назвать прогрессом.

Другой части левых важен характер атакуемого империализмом режима. Характер режима-агрессора их почему-то совсем не интересует: ни господство в нем интересов корпораций, банкиров и инвесторов, ни долгая история ведения им завоевательных войн, ни богатый опыт изготовления сфабрикованных предлогов для развязывания этих войн. Для этих леваков режим-жертва агрессии представляется отвратительным, в то время как их собственное правительство выглядит сущим ангелом, исполненным добрых чувств и благих намерений. В свете такого подхода, попытки Каддафи подавить восстание рисуются несравнимо более варварскими и жестокими, нежели, допустим, война в Ираке, которая породила такую человеческую катастрофу, какую режим Каддафи никогда бы не смог организовать. Какой мерой идиотизма, каким извращенным мировосприятием надо обладать, чтобы верить в то, что США и Британия, эти архитекторы мирового грабежа и кровавой резни, являются, во-первых, благонамеренными ангелами, во-вторых, во внешней политике руководствуются соображениями гуманизма и, в-третьих, что они играют в Ливии «конструктивную роль»?   

Наиболее малодушными среди левых являются те, кто одинаково осуждают палача и жертву. Они встают в удобную моральную позу, однако их осуждение подвергшихся агрессии правительств ничего не значит. Ввиду того, что характер режимов-жертв имперского нападения не имеет ничего общего с мотивами интервенции и никоим образом не может её оправдывать, единственной причиной ставить жертву агрессии на одну доску с агрессором может быть только конформизм, стремление угодить «общепринятому» мнению и нежелание предложить альтернативное, противоречащее господствующему, объяснение.

Предположим, вы живете по соседству с дурно воспитанной, аморальной женщиной, которую все вокруг презирают. Однажды её муж задает ей трепку. Вы можете осудить мужа за избиение жены, не упомянув о моральном облике жены. А зачем упоминать? Это ведь все равно не может служить оправданием поведению мужа. Или вы можете осудить обоих в равной степени, подчеркнув, что наряду с осуждением физического насилия вам столь же отвратительны скверные манеры жертвы этого насилия. Такая точка зрения скорее всего не найдет поддержки у окружающих и вас заслуженно осудят. Но ведь сидящие между двух стульев леваки делают абсолютно то же самое, когда обвиняют страны, жертвы империалистической агрессии, дабы показать, что они осуждают те преступления, в которых обвиняют правительства этих стран. Хуже того, они отказываются даже проверить правдоподобность этих обвинений и выступить против них в случае, если те окажутся ложью, из страха быть обвиненными в «защите диктатуры». Вместо этого они просто принимают все обвинения за чистую монету, даже если уже были многочисленные прецеденты, когда подобного рода обвинения оказывались грубой фальсификацией (например, ложь об иракском ОМУ). В данном случае перед нами апологетика иного рода и совершается она левыми сидельцами на двух стульях в пользу своих правящих классов. Она позволяет им чувствовать себя в безопасности. После, когда выяснится лживость обвинений, они могут сказать, как было в случае с Ираком: «Мы ничего не знали. Мы в шоке, в шоке! Это правительство нас обмануло!».

Однако приведенная выше аналогия предполагает, что правительства стран-жертв империалистических домогательств ведут себя отталкивающим, предосудительным образом, а в  нашем случае это не так. Разумеется, пропагандистская шумиха, сопровождающая любую интервенцию, создает соответствующий образ атакуемого режима, чтобы его уничтожение воспринималось как должное. И левые, если они хотят, чтобы их принимали всерьез респектабельные круги правящих классов, должны полностью соглашаться с этим образом, иначе их обвинят в апологии диктаторов или объявят «полезными идиотами». Но иногда так оказывается, что преступления, в которых обвиняют режимы-жертвы, вовсе не являются преступлениями, или, в худшем случае, их тяжесть сильно преувеличена.

История, рассказанная западной пропагандой для оправдания интервенции против Ливии, гласила, что мирное восстание ливийских сторонников демократии должно было быть потоплено в крови диктатурой Каддафи. Гораздо ближе к истинному положению вещей находится рассказ о восстании, вдохновленном событиями в соседних Тунисе и Египте, корни которого уходят в давний конфликт между светским, националистическим правительством с одной стороны, и исламистко-компрадорскими элементами, с другой. Хотя этот рассказ и не объясняет целиком все причины восстания, он покрывает значительную их часть. Является ли подавление государством реакционных сил преступлением? Если вы монархист, ливийский исламист, процрушный иммигрант или идеолог имперских интервенций, то ваш ответ будет положительным.  Но если вы сторонник Каддафи, светский националист, то вы ответите отрицательно.

Интересно отметить, что крайне мало людей всерьез призывают НАТО провести операцию по защите граждан Бахрейна от жестоких репрессий абсолютистской монархии. Каким бы тяжким преступлением не считать подавление режимом Халифа протестующих бахрейнцев, оно не является достаточно тяжким, чтобы оправдать натовское вмешательство. В самом деле, трудно представить себе какие-либо оправдания натовского вторжения, ведь страны НАТО обычно применяют интервенции только в качестве инвестиций. Т.е. для того, чтобы быть оправданным вложением денег и человеческого мяса, вторжение должно обещать жирный куш для капиталистических хозяев. Это могут быть нефтяные концессии, свободные от обложения налогами и тарифами, новые экспортные возможности, подряды на восстановительные работы. Гуманизм в доходную ведомость не включишь. Но давайте представим на минуточку, как это делают люди наивные, что НАТО может вмешаться из альтруистических соображений – что-то вроде лубочной картины, изображающей льва, мирно возлежащего рядышком с трепетной ланью. Зачем тогда нам призывать к интервенции против Каддафи, а не против Халифа? Почему так поступят банкиры, корпорации и крупнейшие инвесторы, определяющие политику натовских держав, нам совершенно ясно. Когда так делают левые, то возникает вопрос о том, а что это вообще за «левые»?       

Диана Джонстон и Жак Брикмон раскритиковали значительную часть европейской левой за её нежелание решительно выступить против натовской агрессии в Ливии.[6] Но ведь это все равно, что ругать овцу за пощипывание травки. Нет ничего удивительного или непредсказуемого в том, что люди, считающие себя в политическом смысле левыми, поддерживают имперские авантюры своего правительства. Это постоянно происходит, по крайней мере, со времен первой мировой войны. Ленин предложил объяснение этому явлению. Можно принимать его или не принимать, но с тем, что само отмеченное Лениным явление существует – спорить невозможно. Часть левых регулярно открыто выступает вместе со своим империализмом, а другая часть делает по сути то же самое, только прикидываясь при этом оппозицией. Единственным выразителем последовательной антиимпериалистической позиции в левом движении являются ленинцы.

Макс Эльбаум отмечает этот феномен в своей книге о новом коммунистическом движении 1960-х, «Революция в воздухе». «Активисты конца 60-х» - он пишет, «ощущали мощную политическую и эмоциональную связь» с ленинским крылом социалистического движения. Во время первой мировой войны это крыло пошло на решительный раскол с теми социалистами, которые либо открыто поддерживали войну, либо никак не выступали против неё. Эти люди пришли к ленинизму потому, что, как и изначальные последователи Ленина, «они тоже провели многие годы в безрезультатной борьбе с более престижными левыми силами, которые полностью устранились от антивоенной кампании или даже поддержали войну».

Эльбаум связывает отказ демократических социалистов решительно осудить американскую войну во Вьетнаме со строительством Нового Коммунистического Движения. «Хотя нынешние демократические социалисты и не говорят об этом много» - пишет Эльбаум – «американские социал-демократы сыграли вялую или даже откровенно реакционную роль в движении против вьетнамской войны». Официальный филиал Социнтерна в США, Социалистическая партия, «фактически поддержала войну» и «не участвовала в антивоенных действиях». Редактор журнала «Диссент», Ирвинг Хоув, один из ведущих американских социал-демократов, «долго противился требованию о немедленном выводе войск из Вьетнама». Майкл Харрингтон, возможно наиболее известный американский социал-демократ, ни разу не выступил с громким разоблачением войны во Вьетнаме. Его биограф-симпатизант, Морис Иссерман, пишет, что Харрингтон относился к войне так, будто бы она была природным явлением, а не продуктом человеческой деятельности, как к трагедии, вроде урагана или землетрясения, а не как к инструменту империализма США. Делал это он из боязни оттолкнуть «своих ближайших и старых политических товарищей, поддерживавших агрессию…». Харрингтон считал своих промилитаристски настроенных коллег по социал-демократическому движению не реакционерами, не отъявленными коллаборационистами, но «хорошими социалистами, с которыми у него были расхождения по второстепенным вопросам».[7] 

В других имперских странах демократические социалисты действовали таким образом, что это вызывало отвращение. «Французские социалисты, находясь у власти, вели войну в Алжире, широко применяя пытки. Лейбористы Гарольда Вильсона в Британии поддерживали войну США во Вьетнаме, несмотря на её последствия». И «социал-демократы по всему миру были среди самых ярых сторонников сионизма и противников палестинского самоопределения».

Вам это ничего не напоминает?

Оригинал находится на: http://gowans.wordpress.com/2011/08/28/libya-imperialism-and-the-left/

[1] Steven Mufson, “Conflict in Libya: U.S. oil companies sit on sidelines as Gaddafi maintains hold”, The Washington Post, June 10, 2011.

[2] Clifford Kraus, “The scramble for access to Libya’s oil wealth begins”, The New York Times, August 22, 2011.

[3] Eric Schmitt and Steven Lee Meyers, “Surveillance and coordination with NATO aided rebels”, The New York Times, August 21, 2011.

[4] Steven Lee Myers and Dan Bilefsky, “U.N. releases $1.5 billion in frozen Qaddafi assets to aid rebuilding of Libya”, The New York Times, August 25, 2011.

[5] David D. Kirkpatrick and Kareem Fahim, “Inside a Libyan hospital, proof of a revolt’s costs”, The New York Times, August 25, 2011.

[6] Jean Bricmont and Diana Johnstone, “Who will save Libya from its Western saviours?” www.counterpunch.org, August 16, 2011.

[7] Max Elbaum, Revolution in the Air: Sixties Radicals turn to Lenin, Mao and Che, Verso, 2006, p. 46