Пора настала грозная,

В поход зовет труба.

Борьба идет серьезная:

Нанайская борьба.

И. Иртеньев

«Это входит в игру. Вынудить

сильных людей на жестокую

борьбу за пустяки и с

пустяками – это есть один

из принципов системы».

А. Зиновьев. «Гомо советикус».

Мода на акционизм, наконец, дошла и до «Скепсиса». Очень долго «Скепсис» воздерживался от участия в антиправительственных акциях и даже подвергал критике тех, кто не так давно выходил на Болотную площадь или проспект Сахарова. Но, видимо, душа просила действия: теперь «скептики» тоже оказались в числе политических активистов. В данный момент они выступают против закрытия детской инфекционной больницы и других планов властей по резкому сокращению бюджетной медицины. Методы старые: листовки, гневные статьи, митинги. Если чуть раньше в Москве копья ломались (в переносном смысле) вокруг лозунга честных выборов, то сейчас «Скепсис» пытается нацелить активность масс на более конкретный вопрос спасения общедоступного здравоохранения.

Стоит здесь напомнить, что «Скепсис» называет себя научно-просветительским журналом. Вот о науке и просвещении я хотел бы поговорить в своей статье, поговорить как раз в связи с нынешней борьбой за детскую больницу и бесплатную медицину вообще. Это ведь хорошо, когда мы имеем одновременно просветительский и научный журнал. Убежден, что проблема сегодняшних антиправительственных движений заключается в неспособности к настоящей просветительской и научной позиции. Из этой неспособности как раз возник тот самый акционизм – именно как отрицание просвещения и науки. Ни то, ни другое акционистам не нужно: им достаточно собраться на виду у всех и публично провозгласить свои лозунги. Не стоит долго уточнять, что лозунги эти получаются абсолютно заурядными и представляют собой самые напрашивающиеся требования, над которыми не надо долго думать, требования по частным вопросам, находящимся на поверхности. Перед нами фактически известный принцип чукчи: «Что вижу – о том пою». Скажем, вижу, что выборы проходят нечестно – требую честных выборов. Узнаю о каких-то безобразиях чиновников – настаиваю на искоренении этих безобразий и наказании виновных. И так далее. Никто при этом не стремится понять корни всего того, что людям не нравится в нашей жизни. Как-то забывается, что ее очевидный негатив есть только следствие, результат глубинных причин, ведущих к основам социального устройства. Соответственно, нельзя устранить все плохое без обращения к названным основам. Об этом акционисты не думают. Как не думают о бесполезности мирных митингов и демонстраций. Трудно, казалось бы, не заметить: власть с высоты своего положения плюет даже на самые массовые из них и не видит смысла хоть сколько-нибудь корректировать под их давлением свою политику. Протесты в такой ситуации происходят просто ради протестов, но акционисты по данному поводу ничуть не смущаются. Фактически они следуют девизу плохих олимпийцев: «Главное не победа, а участие».

В чем же в таком случае должна состоять задача журнала, именующегося научно-просветительским? Наверное, он просто обязан предложить альтернативу подобного рода политической борьбе. Многое здесь может подсказать опыт прошлого. В первую очередь, из него следует, что оппозиционеры, по праву занявшие место в истории, боролись не с отдельными негативными сторонами жизни, а с системой, порождавшей эти негативные стороны. Декабристы, к примеру, требовали не отмены телесных наказаний, торговли людьми или запрета сексуальных домогательств помещиков в отношении крестьянок, а ликвидации крепостного права как такового (следствиями которого как раз и было все перечисленное и много чего еще) и поддерживающей его абсолютной монархии. Герцен, Чернышевский, петрашевцы, народники, социал-демократы – все они тоже относились к конкретным порокам российской жизни как к частям целого и стремились к изменению этого целого, системной трансформации.

Соответственно, методы борьбы выбирались исходя из того, в какой мере они могли подготовить такую трансформацию. Она была целью даже в том подавляющем большинстве случаев, когда ничего ее не предвещало, когда кардинальные перемены были по объективным причинам невозможны. Основная проблема заключалась в низкой сознательности русского народа. На протяжении всего XIX столетия он в общем и целом демонстрировал невосприимчивость к революционным идеям, хотя и был всегда готов подняться на бунт. Но даже в таких условиях лучшие из противников власти грезили революцией и искали обходные пути для ее осуществления. Народники (те из них, кто впоследствии вошел в «Народную волю») после провала двух хождений в народ сделали попытку подготовить революцию через практику политического террора. А декабристы и вовсе с самого начала стремились обойтись в своей борьбе без народных масс и в этой связи делали ставку на военный переворот. Методы могли быть разными, но они всегда являли собой прямую угрозу режиму, заставляли его по-настоящему бояться и принимать против оппозиции самые серьезные меры.

Эти примеры из истории наглядно свидетельствуют, насколько измельчали сегодня борцы за народное благо. И «Скепсис», вступив в неравную схватку за больницу (а чуть позже еще за другие больницы и против слияния поликлиник), присоединился к числу таких измельчавших. Очень трудно представить, чтобы в нынешних условиях кто-то из названных выше революционеров поставил перед собой столь узкую задачу. Кстати, в их времена со здравоохранением для простых смертных тоже обстояло, мягко говоря, не все благополучно. Тем больше было оснований не размениваться на мелочи и искать пути для коренного преобразования общества.

Удивляться тут нечему. Революционеры прошлого отличались от современных акционистов тем, что как раз были настоящими просветителями и находились на уровне тогдашней науки. Аналогичные требования должны предъявлять к себе нынешние протестующие: они тоже обязаны соответствовать научному уровню уже сегодняшнего дня. Прежде всего, это позволило бы дать адекватное объяснение происходящему. Надо отдавать себе отчет в том, что, во-первых, мир сейчас существует при капитализме, переживающем нисходящую фазу своего развития. Давно минула эпоха, когда распространение капитализма при всех недостатках последнего играло в целом прогрессивную роль для стран, куда он проникал. Также в прошлом остались времена, в которые капитализм имел стимул для совершенствования самого себя, главным образом путем заимствования позитивных сторон у конкурирующих систем. Конкурентов у капитализма ныне нет, и он может позволить обнажить свое подлинное лицо и уничтожать все позитивное, что было создано человечеством ранее и что когда-то способствовало улучшению его жизни. Жизнь людей в ХХ веке улучшилась во многом благодаря институтам социального государства, и именно они, и общедоступная медицина в их числе, теперь логичным образом поставлены под удар.

Во-вторых, просто необходимо держать в уме тот факт, что страны в капиталистической системе находятся в неравном положении. Они, как давно установили ученые, делятся на ведущие и ведомые, на «центр» и «периферию», где первые достигают процветания за счет эксплуатации последних. И если говорить непосредственно о России, то она, как и большая часть современного мира, живет при периферийном капитализме, то есть капитализме заведомо ущербном, обрекающем на бедность и недоразвитость. Одним из следствий того и другого как раз является крайне низкая социальная защищенность в странах «периферии» и куда более радикальный, чем на Западе, отказ правительств от обязательств перед населением. Для бывших государств «реального социализма» такой поворот стал особенно трагичным. Уровень социального обеспечения, созданный в них во времена, когда они относились ко «второму миру», был чрезмерно высок для «третьего мира». И поскольку указанные страны с падением Берлинской стены присоединились именно к «третьему миру», судьба существовавшего в них того самого социального обеспечения оказалась предопределена: от него должны были остаться крохи или не остаться вообще ничего.

На основе сказанного и надо рассматривать нынешние действия властей по уничтожению всего того, что осталось еще от советской медицины, советского образования и т.п. Легко понять: закрытие конкретной больницы осуществляется сегодня в полном соответствии с законами развития общества, законами функционирования той формации, при которой мы имеем несчастье жить. Наше государство делает все то, что должно делать при периферийном капитализме: оно не может не закрывать больницы, не разрушать образование и не осуществлять другие сходные процедуры. Соответственно, не имеет смысла бороться против закрытия одной отдельно взятой больницы или даже нескольких больниц. Смысл есть лишь в борьбе против государства, закрывающего больницы, и против общественного строя, который оно защищает и при котором закрытие больниц и прочие подобные безобразия становятся делом неизбежным. В пропаганде именно такой борьбы как раз и должна заключаться просветительская миссия левых сил. Они-то и должны направлять массы на коренное преобразование общества, заставлять их видеть в непосредственных неурядицах проявление основополагающих причин и нацеливать на эти основополагающие причины, а не на их конкретные следствия.

Методы борьбы тогда должны отвечать поставленной цели коренного преобразования общества. Как уже говорилось, революционеры прошлого всегда искали тактику, которая впрямь являла бы собой угрозу режиму, заставляла бы его бояться, принимать самые жестокие контрмеры. Явно не случай «Скепсиса» и вообще современных оппозиционеров, пробавляющихся мирными протестами. Нельзя сказать, что власть сильно беспокоится из-за них. Конечно, она предпочла бы, чтобы даже таких выступлений совсем не было и оттого запрещает их, периодически применяет против них силу. Но ведь и не слишком в этом усердствует, особенно если «посравнить да посмотреть век нынешний и век минувший». Сегодняшних антиправительственных активистов не вешают и не ссылают в массовом порядке в Сибирь на долгий срок, как декабристов, петрашевцев или народников с народовольцами, не расстреливают пачками и не давят с помощью войск, как участников восстаний в Кронштадте, Тамбовской губернии и Новочеркасске. И это не потому, что у нас такая хорошая и гуманная власть, а потому, что так плохи борцы с ней. Они просто не заслуживают того, чтобы их принимали всерьез и подавляли по полной программе. Думаю, нынешняя сравнительная мягкость режима должна служить укором его противникам, поскольку лучше всего остального показывает их полную несостоятельность и безопасность для системы. Даже действительно массовые «болотные» митинги стали лишним подтверждением этой несостоятельности. А «Скепсис» устраивает все такую же мирную акцию, на которую пришли, по некоторым сведениям, пятьдесят человек или что-то около того. Чем не подарок Путину и его приспешникам? Они, полагаю, должны быть довольны. Как не радоваться, если протест уходит в безопасное для них русло, можно сказать, в свисток.

После этого с особым трепетом читаешь недавнюю статью главного редактора «Скепсиса» Сергея Соловьева «Грабли – 2, 3, 4…», написанную как раз по итогам «болотных» протестов. «Единственное, что может спасти Россию (как и любую страну периферийного капитализма), – цитирует Соловьев более ранний редакционный материал, – от дальнейшей деградации, гниения и разложения, – это ликвидация самой капиталистической системы, то есть социальная революция». Прекрасно! Только почему «Скепсис» борется не против этой самой капиталистической системы, а всего лишь против закрытия больницы (больниц)? Причем здесь социальная революция? «Задача левых должна заключаться именно в том, – снова пишет Соловьев, – чтобы связать политический протест с социально-экономическим, чтобы объяснять всеми средствами неполитизированным гражданам, как именно связаны фальсификации выборов, путинская система, немцовско-пархоменская псевдооппозиция – и смерть людей на «Кольской», уничтожение промышленности, систем образования и здравоохранения!» Опять согласимся, но лишь для того, чтобы вновь удивиться. Если ставится вопрос только о сохранении больниц, а не ликвидации закрывающего их режима, то разве можно говорить о том, что сам «Скепсис» в данном конкретном случае вскрывает связь между путинской системой и уничтожением здравоохранения? Что-то не похоже. Напротив, налицо попытка примирить одно с другим: спасти один из элементов здравоохранения и не тронуть путинскую систему. Наконец, последнее, но не по важности. «Традиционно левыми считались именно те, кто решительным образом был готов изменить существующие правила политической игры, кто свою работу в защиту угнетённых масс вёл всеми возможными способами, в числе которых парламентская борьба не занимает первого места». А теперь скажите, как «Скепсис», устраивая заурядный митинг в защиту больниц (строго в рамках закона!), меняет правила политической игры? Кажется, они остаются, в том числе благодаря «Скепсису», теми же, какими были, раз не выходят за рамки мирных акций протеста против отдельных негативных сторон жизни. И где тут «все возможные способы» защиты угнетенных масс? Что, кроме как гневно потребовать больницы не закрывать, больше способов нет? Так и хочется воскликнуть вслед за героем фильма «Сукины дети»: «Не годитесь вы в Робеспьеры!»

Нужно действовать как-то иначе. Особенно, повторюсь, журналу, называющему себя научно-просветительским. Если вы просветительский журнал, то и займите просветительскую позицию. И в рамках этой просветительской позиции для начала извлеките негативный опыт из собственной деятельности и деятельности других подобных «просветителей» и объясняйте людям, что банальным хождением на митинги с плакатами нельзя добиться вообще ничего. А как можно чего-то добиться? А вот это уже по-настоящему научный вопрос, непосредственно затрагивающий проблему субъекта революционного процесса. В марксизме она, как известно, решается на основе классового анализа. Как писали еще классики, «история всех до сих пор существовавших обществ была историей борьбы классов». Успех Октябрьской революции во многом был завязан на верной оценке расклада классовых сил, на правильном определении того, на какие классы можно опереться в революционной борьбе, а какие станут помехой для нее.

С тех пор, впрочем, много воды утекло. За почти сто лет, прошедшие с момента свершения Октябрьской революции, мир сильно изменился. В прежнем своем виде классовый анализ устарел и должен соответствовать новым требованиям, без которых невозможно решение проблемы революционного субъекта применительно уже к сегодняшнему дню. Современные марксисты вплотную занимаются этой проблемой, но как с ней обстоит у «Скепсиса»? С ходу вспоминаются несколько публикаций на его сайте по данной теме. Вот статья Ю.И. Семенова «Современный мир и основные тенденции его развития», ставшая программной для последнего печатного номера «Скепсиса». В ней автор пишет о глобальных классах «центре» и периферии», возникших в эпоху глобализации в дополнение к традиционным внутринациональным классам, и об идущей между этими новыми классами глобальной классовой борьбе, которая должна привести к гибели капитализма. Вот появившаяся первоначально в других изданиях статья А.Н. Тарасова «Мировая революция-2» с дискуссией вокруг нее. Автор последнее время известен как ярый антагонист Семенова, но высказывает в чем-то схожие с ним идеи: пишет о стратегии мировой революции как мировой партизанской войны, исходящей из «третьего мира», и отсутствии всяких перспектив у революции на Западе в силу приобщения широких слоев его населения к эксплуатации «периферии» («паразиты и эксплуататоры не бывают революционерами»). Есть еще две мои старые статьи («Левый поворот направо…», «Классовая война в гипермаркете: кто против кого?») с критикой популярных представлений современных левых о западном «среднем классе» как, своего рода, передовом отряде общемировой борьбы за социализм и защитой все того же тезиса, что будущее капитализма будет решаться в противостоянии «центра» и «периферии» – глобальных эксплуататоров и глобальных эксплуатируемых.

Такова, по-видимому, принятая в «Скепсисе» точка зрения на будущую революцию. Если мировой капитализм окажется сметен, то главным образом благодаря усилиям «периферии». Но какие именно социальные группы и классы «периферийных» государств (здесь речь идет уже о «классах внутри наций») и, в частности, России поведут эту антикапиталистическую борьбу? Очевидно, от всех жителей нашей страны подобной деятельности ожидать нельзя, даже несмотря на то, что вроде бы все они составляют «периферию». Путин и олигархи до последнего будут стоять за капитализм и, следовательно, за периферийное положение страны в рамках капиталистической системы, за зависимость от Запада. И не только они. Об этом, кстати, в одной из своих статей писал постоянный автор «Скепсиса» Иван Лещинский. Он, исходя из собственного опыта работы инженером на заводе, начисто отмел на нынешние распространенные ожидания «восстания среднего класса» и призывы «перестать игнорировать офисных работников»: «Всегда с раздражением и досадой я читаю материалы, в которых делается вывод о наличии у подобных работников какого-либо протестного потенциала, благодаря чему их слой может стать новым гегемоном революционных преобразований и пр.». Лещинский безусловно прав: на офисных работников, на «планктон» в революции полагаться нельзя. А на кого можно?

Ответа на указанный вопрос участники «Скепсиса» не дают. Их статьи, опубликованные на сайте, ничего не проясняют по данному поводу. Но так ли это удивительно? Как уже сказано, проблема революционного субъекта является очень серьезным научным вопросом. Но кто из «скептиков» занимается наукой? Полазайте по сайту, посмотрите, что за статьи они пишут. Научных работ у них попросту нет, за явным преимуществом господствует публицистика на темы ЕГЭ, от которого сплошное зло, уничтожения бесплатного образования и здравоохранения и притязаний церкви на государственную собственность. Написано все в этих статьях, конечно, правильно, но вот только много ума они не требуют. А не до чего более серьезного у участников «Скепсиса», кроме Лещинского, руки не доходят.

Мне кажется несколько странным и даже противоестественным положение, когда люди в журнале, называющемся научно-просветительским, не имеют в реальности никакого отношения к науке. И в подобной двусмысленности заключена серьезная опасность. Наукой ведь не занимаются не только в «Скепсисе»; тот же грех, как я уже упоминал, замечен вообще за всеми нашими «леваками». Им в таком случае приходится искать себе оправдания и придумывать объяснения, из которых следует, что наукой заниматься не нужно и даже вредно. К примеру, три года назад я имел беседу с одной очень активной на тот момент акционисткой (сейчас она уже с этими делами завязала и благополучно трудится на очень престижной должности в крупной компании). Она меня тогда уверяла, рассказывая о своей деятельности, что классовый подход в современных условиях неприменим. Девушку можно понять. Классовый анализ – штука очень сложная, его надо изучать. Куда легче апеллировать не к конкретным классам и социальным группам, а к толпе – просто кидать в нее лозунги во время своих акций протеста и все дела. Та же активистка несколько позже в своей феерической по наивности статье «Ругать левых» писала о том, что «сейчас левый – это не только марксист, не только социалист, не только тот, кто “чтит заветы” того или иного исторического вождя», и предлагала в противовес такую «самую общую формулу “левачества”»: «активная гражданская позиция плюс стремление к социальной справедливости плюс критическое (не шаблонное) мышление». И опять ситуация ясна, как божий день. Для приверженности социализму и марксизму требуется знание канонов того и другого; верность идеям «вождей» предполагает чтение их работ. Ни тем, ни другим активисты себя не обременяют. А считаться левыми при этом хочется. Вот и появляются такие «самые общие формулы “левачества”».

На сайте «Скепсиса» таких формул пока не замечено. Левых, как видно из цитированной выше статьи Соловьева, «скептики» оценивают по самой серьезной мерке. Но печальная правда состоит в том, что сами они, судя по их последним выступлениям, этой мерке не соответствуют. И здесь заключена дилемма – в точности как в известном анекдоте про священника: «Вы, батюшка, либо крест снимите, либо штаны наденьте». Одно из двух: или наука и просвещение – и в таком случае разработка теории будущей антикапиталистической революции и деятельность в соответствии с этой теорией. Или протесты в духе недавних акций в пользу больниц – но тогда на науку и просвещение не претендуйте, не называйтесь «научно-просветительским журналом». Признайте, что вы мало чем отличаетесь от Репетилова и его друзей из «Горя от ума» («Шумим, братец, шумим!») и просто играетесь в песочнице (как это делают другие активисты). Ну и продолжайте играться себе на здоровье, проводите и дальше свои акции. Тем для них можно придумать много: реклама в почтовых ящиках, турникеты в наземном транспорте, переименование милиции в полицию. Странно, что против всего этого никто еще не выступал. Срочно нужно ликвидировать пробел.

У Гейне есть такие слова: «Когда уходят герои, на арену выходят клоуны». Думаю, Гейне был не вполне прав. Что он мог понимать в клоунах в те времена? Не видел он настоящих клоунов.