Вряд ли стоит подробно останавливаться на том, что каждой общественно-экономической формации соответствует свой господствующий в обществе класс и, что именно класс всегда осуществлял свою диктатуру в обществе. Не короли и фараоны, которых при необходимости травили или убивали, не демократически избранные органы власти, которые при необходимости менялись в интересах правящего класса, а именно класс осуществлял свою диктатуру, по воле которого исполняли свои обязанности и те и другие.

Вряд ли надо убеждать тех, кто в корне не отвергает марксизм, как научную концепцию развития общества, что господствующим классом в государстве (отмирающим государстве) переходного периода, получившего название социализм, должен быть пролетариат. То есть, диктатуру в обществе должен осуществлять пролетариат как класс. Но диктатура - это неразделённая не с кем власть, опирающаяся на силу. А власть это свойство субъекта, способность подчинять себе других помимо их воли. То есть, диктатура это такая система управления обществом, при которой осуществляется принудительное навязывание обществу воли диктатора, т.е. управление обществом исключительно в интересах диктатора.

Если диктатор один, то здесь всё понятно. А если диктатор коллективный, то значит и реализовываться должна воля этого коллектива, а для этого она должна быть вначале выявлена. Если коллектив диктаторов состоит даже всего из двух человек, они всё равно вынуждены предварительно согласовывать свои позиции, прежде чем приступить к реализации своей воли, если конечно не хотят передраться. Если же коллектив более широкий или разрастается до масштаба класса, то должна существовать система выявления воли этого класса, как основа именно его диктатуры в обществе. Не может быть реализована воля класса, а следовательно и осуществляться его диктатура, если эта воля даже не выявлялась. Если кто-то присваивает себе право выражать волю класса, даже если это происходит с молчаливого согласия данного класса, это всё равно обман, узурпация власти, присвоение права осуществлять собственную диктатуру прикрываясь интересами класса. Даже если это структура, как ВКП(б) в России начала прошлого века, действительно использует полученную власть в интересах класса, она всё равно осуществляет не диктатуру класса, а свою собственную диктатуру, поскольку не выявляя волю класса она отстаивает его интересы только так, как именно она их понимает, т.е. реализовывает только свою волю. А понимание это со временем может меняться, тем более со сменой состава правящей группировки и осознанием её членами своих клановых интересов. Чем это может кончиться, мы видим на практике.

Тем, кто придерживается марксистских позиций, позиций научного коммунизма, вряд ли надо доказывать и то, что диктатура класса может осуществляться не иначе как через овладение им государством, как орудием насилия. Во всей марксистской литературе подчёркивается, что государство переходного периода от капитализма к социализму не может быть ни чем иным кроме государства диктатуры организованного в господствующий класс пролетариата. Но каким образом пролетариат должен быть организован в господствующий класс никто из классиков не объяснял, говорилось только о том, что авангардом его должна быть политическая партия организующая его в господствующий класс. И это не трудно понять, поскольку в те времена никаких других структур политической организации пролетариата, как класса вцелом, не просматривалось. В первой программе РСДРП было записано: «Ставя себе задачу сделать пролетариат способным выполнить свою великую историческую миссию, международная социал-демократия организует его в самостоятельную политическую партию, противостоящую всем буржуазным партиям, руководит всеми проявлениями его классовой борьбы, разоблачает перед ним непримиримую противоположность интересов эксплуататоров интересам эксплуатируемых и выясняет ему историческое значение и необходимые условия предстоящей социальной революции». То есть, целью социал-демократии как политической силы, как политической организации (партии) являлась организация пролетариата (всего пролетариата) «в самостоятельную политическую партию». А далее раскрывается роль и место самой социал-демократии (организации, партии) в деятельности этой самостоятельной политической партии пролетариата. То есть, никто из марксистов, вплоть до конца гражданской войны и поражения социалистической революции в Германии, и не мыслил ни о какой диктатуре пролетариата через его авангард в виде коммунистической партии.

Даже в начале 1917 года в своей работе «Государство и революция» Ленин пишет: «Не вдаваясь в утопии, Маркс от опыта массового движения ждал ответа на вопрос о том, в какие конкретные формы эта организация пролетариата, как господствующего класса, станет выливаться, каким именно образом эта организация будет совмещена с наиболее полным и последовательным «завоеванием демократии». ПСС, изд.5, т. 33, стр.40. Сам Ленин на это так же ответа нигде не давал. И вот в канун Великой Октябрьской революции в России этот «опыта массового движения» показал «в какие конкретные формы» вылилась «эта организация пролетариата, как господствующего класса» и такой формой стала система Советов. То есть, тот самый опыт массового движения, от которого (по словам Ленина) Маркс ждал ответа «в какие конкретные формы эта организация пролетариата, как господствующего класса, станет выливаться» показал, что самостоятельной политической партией пролетариата, посредством которой он осуществлял свою диктатуру в обществе, на деле оказалась не политическая партия как таковая, а структура самоуправления трудящихся – система Советов. Именно поэтому в первой конституции социалистического государства, Конституции РСФСР 1918 года, разработанной под непосредственным руководством В.И. Ленина, и в то время, когда ещё были все основания надеяться, что вот-вот должны произойти аналогичные революции и в промышленно развитых странах или как минимум в Германии, и, соответственно, разработанной на строго научных основах, не было даже упоминания о какой либо политической партии. Это при том, что именно конституцией устанавливается система власти в стране, а, следовательно, и определяется, кто в ней будет осуществлять свою диктатуру. В соответствии с этим, ней был чётко прописан механизм выявления и реализации воли трудящихся масс России с доминирующей ролью промышленного пролетариата на основе разных норм представительства, т.е. устанавливалась власть в стране в форме именно диктатуры пролетариата. Система власти Советов и рассматривалась как та самая «самостоятельная партия пролетариата» рождённая из «опыта массового движения» обеспечивающая организацию пролетариата в господствующий класс. Отвергать это, значит утверждать, что все её разработчики во главе с Лениным и большинство участников Пятого Всероссийского съезда Советов (10 июля 1918 года) отказались от формирования в России государства диктатуры пролетариата. Но реальные события последующего периода внесли существенные коррективы и данная Конституция на практике реализована никогда не была.

Революция в Германии не состоялась, промышленно слаборазвитая Россия, в основном с крестьянским населением (перед революцией 85%) оказалась совершенно не готовой к переходу на социалистический путь развития. Если Всероссийский съезд Советов за счёт пятикратного превосходства представителей городского населения ещё как-то мог соответствовать требованиям диктатуры пролетариата, то на всех низовых сельских съездах Советов, вплоть до губернских, доминировало крестьянство со своей мелкобуржуазной психологией. Передача всей полноты власти сформированным таким образом Советам вела к неминуемой реставрации капитализма со всеми вытекающими для страны и участников революции последствиями. Именно это и толкнуло на то, чтобы диктатуру пролетариата в стране осуществлять через диктатуру партии. Такой подход сразу вызвал резкую критику как в стране, так и во всём мировом коммунистическом движении (подробней об этом в статье «Диктатура партии или класса?» http://bobrov-s.livejournal.com/19187.html ). Но одновременно с критикой звучало и понимание того, что у России в сложившейся ситуации, другого пути нет.

В результате сложившихся обстоятельств в России сформировалось не государство диктатуры пролетариата, а государство диктатуры партии, государство диктатуры закрытого клана, который сам себе ставил цели, сам себе подбирал членов клана и, имея в своих руках государство, как аппарат насилия, слабо зависел от воли трудящихся масс. В начале 1920 года Ленин с сожалением писал: «Партией, собирающей ежегодные съезды (последний: 1 делегат от 1000 членов), руководит выбранный на съезде Центральный Комитет из 19 человек, причем текущую работу в Москве приходится вести еще более узким коллегиям, именно так называемым «Оргбюро» (Организационному бюро) и «Политбюро» (Политическому бюро), которые избираются на пленарных заседаниях Цека в составе пяти членов Цека в каждое бюро. Выходит, следовательно, самая на¬стоящая «олигархия». Ни один важный политический или организационный вопрос не решается ни одним государственным учреждением в нашей республике без руководящих указаний Цека пар¬тии». ПСС, изд. 5, т. 41, стр. 30-31. То есть, ни о каком самоуправлении, ни о какой диктатуре пролетариата, ни о каком соответствии реально существовавшего государства научному представлению о государстве переходного периода от капитализма к коммунизму, не могло быть и речи. Но пока в правящем клане, господствовала коммунистическая идеология и, тем более, пока в нём всё решали люди, посвятившие свою жизнь борьбе за права и свободу трудящихся масс, этот клан (коммунистическая партия) управлял страной в интересах этих масс, хотя и исключительно в соответствии с тем, как он это понимал.

Как Ленин не боролся с бюрократией, но сама существовавшая система управления страной порождала её во всё больших масштабах. Не только класс, но и любая группа людей, организованная и осознавшая свои групповые интересы, превращается из группы в себе в группу для себя, а превратившись, начинает отстаивать свои групповые интересы. В результате, сложившийся тип государства стал рекламироваться как единственно правильная форма государства диктатуры пролетариата (диктатура пролетариата через диктатуру партии) что с реальной диктатурой пролетариата не имело ни чего общего.

Октябрьская Социалистическая Революция в России наглядно показала, что политическая партия как таковая, не является той структурой, которая обеспечивает организацию пролетариата в господствующий класс. Коммунистическая партия это институт в основном идеологический, её задачей является внедрение, на основе последних достижений общественной мысли, соответствующего сознания в массы, путём раскрытия перед ними их коренных интересов, а так же помощь в организации борьбы этих масс за свои интересы. А реальную борьбу за свои интересы должны вести сами массы, организованные в самостоятельные структуры самоуправления. Это, разумеется, не исключает участие членов партии непосредственно в организационных структурах трудящихся, но партия как таковая при этом не должна иметь, ни каких административных рычагов влияния на происходящие процессы, в противном случае диктатура пролетариата (трудящихся масс) с неизбежностью будет подменяться диктатурой партии со всеми вытекающими последствиями. То есть, Октябрьская Социалистическая Революция в России наглядно показала, что роли политической партии (коммунистической партии) как таковой и «самостоятельной политической партии» диктатуры пролетариата, как системы его самоорганизации и господства в обществе, вещи совершенно разные.

Этот урок Октябрьской Социалистической Революции подавляющем большинством современных коммунистов не выучен и по сей день. Даже самые близкие к трудящимся массам коммунистические партии, работающие в трудовых коллективах, не занимаются их организацией в структуры более высокого порядка, оставляя за собой право координации их действий. На деле эти благие намерения дают совершенно противоположный эффект. Таким образом, практически блокируется развитие самоорганизации трудящихся, ограничивая этот процесс только низовыми звеньями, которые, то возникают, то распадаются, оставаясь в целом длительное время практически на одном уровне. И пока главной задачей коммунистических партий не станет организация трудящихся в самостоятельные, не зависящие от партий, самоуправляемые структуры с целью борьбы трудящихся за свои интересы, и в том виде, в каком они сами это представляют, роль этих партий в деле преобразования общества в коммунистическом направлении будет оставаться минимальной.