Вхождение Греции в шестой год жесточайшей европейской экономической депрессии ознаменовалось 30% безработицей, 52% безработицей среди молодежи, крушением социальных связей, а также резким скачком самоубийств на фоне полной бесперспективности существования. 

Семейные отношения и связи между поколеньями рушатся, терпят глубочайшее бедствие. От прежней уверенности в будущем не осталось и следа. Неопределенность, страх и гнев порождают ежедневные массовые протесты. Более десятка всеобщих стачек объединили греков всех возрастов, от школьников до глубоких стариков, в отчаянной борьбе за сохранение последних остатков достоинства и материального благополучия. 

ЕС и его греческие коллаборационисты разграбили бюджет, убили занятость, срезали зарплаты и пенсии, ужесточили налоги и платежи по ипотекам. Семейные бюджеты сократились до половины, а то и до трети от своих прежних размеров.

Растет число домохозяйств, где три поколения живут под одной крышей, с трудом выживая на постоянно уменьшающуюся пенсию бабушек и дедушек. Некоторые семьи уже переступили грань нищеты… Продолжающаяся рецессия, которой не видно конца, искорежила жизненный цикл стариков, отцов, матерей и детей. В этой статье мы заострим внимание на судьбе дедов, отцов и сыновей, т.к. лучше знакомы с их жизненным опытом.

Разрыв поколений легче понять в контексте сравнения и противопоставления «жизненного опыта» трех поколений. Мы рассмотрим трудовую, политическую сферу жизни трех поколений греческих рабочих, а также их свободное время.

Деды: трудовая деятельность

Семьи дедов в основном мигрировали из сельской местности или небольших городков в период после гражданской войны (1946-49) и поселялись в бедных предместьях Афин. Большинство, едва окончив среднюю школу, устраивалось на низкооплачиваемые работы в текстильной промышленности, строительстве и на госпредприятиях. Профсоюзов тогда либо вовсе не было, либо они существовали в «полуподпольном» состоянии, подвергаясь тяжким преследованиям со стороны проамериканского правого режима – вплоть до начала 1960-х годов. К середине 1960-х деды потянулись в «левоцентристские» партии и приняли активное участие в возрождении профсоюзного движения. Это особенно касалось работников бурно растущих сборочных производств и госсектора – в электронной, телекоммуникационной сферах, в портах и на транспорте.

Поддержанный США военный переворот 1967 года, приведший к власти военную хунту (1967-1973), имел двойной эффект: с одной стороны были запрещены профсоюзы и коллективные трудовые соглашения, а с другой стороны поощрялся корпоративный клиентизм и экономический рост за счет иностранных инвестиций.  

Подпольная борьба против диктатуры, студенческое восстание и печально известная бойня в Политехническом Университете (1973) с последующим крахом военной хунты после неудавшегося путча на Кипре – все это способствовало радикализации поколения дедов. Легализация политических партий и профсоюзов привела к расцвету профсоюзного движения и к росту борьбы за социальные права. Падение хунты сопровождалось увеличением зарплат. Вхождение в ЕС и массовый приток «социальных фондов» привели к расширению занятости в госсекторе и к увеличению «клиентизма» политических партий, который вышел далеко за пределы, принятые во время правления правых режимов.

Гарантии трудоустройства, увеличение пособий и пенсий создали относительно стабильную и уверенную в завтрашнем дне рабочую силу, за исключением работников, занятых в производственных отраслях, испытывавших острую конкуренцию со стороны более индустриализованных «партнеров» по европейскому «общему рынку».

С приходом к власти на выборах 1981 года Пан-эллинистской социалистической партии (ПАСОК) популистские социальные законы и повышения зарплат подменили собой последовательную социализацию экономики. Экономические и социальные меры вели к стабильному подъёму жизненного уровня. Деды вступали в профсоюзы, лидеры которых выторговывали у работодателей более высокую зарплату и улучшенные условия труда. Будущее виделось в самых розовых тонах: комфортный выход на пенсию, хорошее образование для детей, недорогая квартплата и маленький автомобиль. Предвкушалось свободное времяпрепровождение с семьей, друзьями и соседями. В таком, или в почти таком расположении духа встретило поколение дедов катастрофу 2008 года.

Как мы увидим далее, экономическое процветание Греции покоилось на гнилом фундаменте: кредитах ЕС, которые выдавались под сфальсифицированные финансовые отчеты, а также на беззастенчивом разграблении двухпартийными клептократами, жуликоватыми «инвесторами» и их коррумпированными «бизнес-партнерами» государственной казны. В общем, «золотые годы» дедов, их сладкие мечты о счастливой и обеспеченной старости оказались иллюзией. Деды горько заблуждались, полагая, что полвека труда и социальных завоеваний гарантированно превращаются в респектабельную, обеспеченную жизнь многих поколений.

Отцы: работай, развлекайся, а заплатишь после

Отцы родились уже в городе, они были лучше образованны и подпали под сильное влияние потребительского этоса, пронизавшего Грецию. Они влились в рынок труда в начале 1990-х. Себя они видели более «европейцами» и куда менее националистами. Их классовое сознание было развито гораздо слабее, чем у предыдущих поколений. Они мало интересовались общественной борьбой, были довольно аполитичны. Интересовались спортом и жизнью «звезд». Свое собственное социальное развитие они никак не связывали с великими классовыми битвами дедов. Их зарплаты росли в результате переговоров с хозяевами «сверху вниз». Они не обращали внимания на гротескное обогащение клептократической «социалистической» элиты, игнорировали раздувавшиеся долги, общественные и личные, за счет которых оплачивались их заграничные отпуска, дачи и немецкие авто. Они щедро оплачивали услуги репетиторов, готовивших их детей к поступлению в университеты. Их будущее подкреплялось ещё более оптимистическими (сфальсифицированными) правительственными данными, а также позитивными прогнозами «экспертов» ЕС. Профсоюзы и бизнес-ассоциации занимались исключительно сегодняшним повышением зарплат, дешевыми кредитами и доступом к новейшим техно-игрушкам.

Отцы свободно говорили по-английски, приветствовали евро-интеграцию и с порога отметали любые сомнения и всякую критику, которую деды направляли в адрес НАТО, израильских войн, роста неравенства в Европе и экономической либерализации. Они напрочь игнорировали критику крепнущих связей клептократов ПАСОК с местными и зарубежными банкирами, судовладельцами и миллиардерами.

Цинизм был их «модернистским ответом» всепроникающей коррупции и растущей задолженности. Пока им сытно и хорошо, так зачем рыпаться?

С началом греческой катастрофы отцы одним махом потеряли всё – работу, соцобеспечение, дома, машины и отпуска. Самые завзятые «европеисты» среди них вдруг превратились в яростнейших поносителей европейских банкиров – «Тройки» - которая постановила, что отцы обязаны пожертвовать всем, что имеют, ради спасения вороватых правителей, уклоняющихся от налогов богачей и погрязших в долгах банкиров. Экономическая катастрофа постепенно подтачивала и, наконец, полностью разрушила «современное европейское»  потребительское сознание мобильного среднего класса отцов.

Сначала им урезали зарплату и отняли гарантии трудоустройства, а затем стали увольнять без выходного пособия.

Вслед за тревогой, страхом и неопределенностью пришло осознание того, что они стоят перед расстрельной ротой финансистов и выкидывателей с работы. Они поняли, что за ними захлопнулась ловушка. Они вышли на улицы и обнаружили, что всё их поколение, весь их класс оказался у разбитого корыта. Отцы увидели, что они ничего не стоят и что им надо идти и бороться, чтобы хоть чуть-чуть поправить свою самооценку.

Сыновья: «У кого есть работа?»

Подавляющее большинство сыновей являются безработными: более 55% в начале 2013 года никогда не работали. С каждой неделей, с каждым днем их число растет, а их семьи впадают в нищету и распадаются. Падает посещаемость школ, в то время как перспективы трудоустройства исчезают, и призрак пожизненной безработицы проступает все явственнее. В такой обстановке молодым людям невозможно создать семью.

Ширится «культура улицы», и видеосалоны все чаще становятся не местом для игр, а местом встреч и свиданий. Все меньше молодежи ходит на концерты поп-музыки. Сыновья предпочитают собираться на марши протеста. Растет политизация и радикализация поколения сыновей – сегодня молодежь политизируется уже в средней и специальной школе, не говоря об университетах.

Многие к 30 годам так и не находят работу. Они не могут съехать от своих родителей, бабушек и дедушек, не могут обзавестись своей семьей и собственным домом. Отсутствие опыта работы означает отсутствие трудового товарищества и членства в профсоюзе. Вместо них на первый план выходит неформальная солидарность случайных групп. Перспективы трудоустройства связываются с эмиграцией, временными заработками и участием в борьбе. Сегодня они в гневе, отчаянии и разочаровании бродят по улицам. Годы проходят, сыновья все больше голосуют за левых, но сталкиваются лишь с неэффективной парламентской оппозицией, ритуальными маршами и пустыми социальными форумами с участием местных и зарубежных преподавателей, которые умно рассуждают о кризисе, но при этом никогда не оказывались в рядах безработных и не испытывали материальную нужду. Подавляющее большинство молодых безработных считают, что «слова ничего не стоят». Интеллектуалы и левые политики не в состоянии предложить молодежи ничего конструктивного. Сыновья примыкают к уличным бойцам-анархистам. Не так уж много молодых безработных откликаются на лозунги неонацистов из «Золотого рассвета». Однако у них не вызывает энтузиазма хорошее отношение левых к иммигрантам, ищущим работу, особенно когда районы их проживания становятся полем деятельности албанских, ближневосточных и балканских наркодилеров и сутенеров.  

Радикальный политический опыт поколения дедов

Политический опыт дедов резко отличается от такового их сыновей и внуков. Многие из их родителей участвовали в миллионном антифашистском национально-освободительном движении (ELAS-EAM), во главе которого стояли коммунисты. Они сражались с итальянскими и германскими оккупантами, принимали активное участие в гражданской войне. После англо-американской интервенции и поражения повстанцев, сотни тысяч греков оказались в концлагерях. Многие там погибли. Сельских жителей жестоко подавили и согнали с их земли. Имущество у них отобрали, и миллионы вынуждены были бежать в города и искать там работу. Когда компартия была запрещена, многие её бывшие члены присоединились к «прогрессивным партиям» - Объединенной демократической левой (ЕДА), в поисках альтернативы.

Деды вошли в политику во времена возрождения «популизма», в начале 1960-х. После военного переворота 1967 года они шесть лет, до 1973 года, жили под проамериканской военной хунтой «черных полковников». В этот период некоторые из дедов занимались подпольной борьбой. С падением хунты, большинство дедов вошло в новую Социалистическую партию, которую возглавил радикал Андреас Папандреу. 1970-е годы были эпохой яростных политических дебатов и распространения ранее запрещенной марксистской литературы, левых идей и культуры. Микис Теодоракис, выдающийся композитор-коммунист, собирал на свои концерты десятки тысяч зрителей, в основном рабочих. Это напоминало похожие сцены, происходившие в Чили, когда тысячи рабочих и крестьян собирались вместе, чтобы послушать стихи Пабло Неруды.

На выборах 1981 года деды активно голосовали за левых: ПАСОК набрала более 50% голосов, а коммунисты взяли почти 15%. Почти две трети греков, и более 80% греческих рабочих, проголосовали за социализм (или они так думали!). Деды праздновали победу над 50-ю годами власти правых, нацистов, американцев и военной хунты. Деды возлагали большие надежды на Папандреу, думая, что он выполнит свое обещание «социализировать» экономику. Они видели в победе левых сил залог разрыва с НАТО и перехода к социалистическому государству всеобщего благосостояния.

Несмотря на широкие и многочисленные социалистические и профсоюзные конференции на тему «рабочего самоуправления» и банкротства частных фирм, Папандреу утверждал, что «кризис» не дает возможности «немедленно перейти к социализму». Он заявлял, что сперва надо с помощью правых восстановить капитализм, и только затем проводить «социалистическую» политику. Он не обращал внимания на тот очевидный факт, что именно кризис капитализма привел к его избранию!

Многие деды были глубоко разочарованы, но Папандреу, используя свое искусство популистской демагогии, предложил серию существенных повышений зарплаты и расширения трудовых и социальных прав. Деды купились на популистские реформы и смирились с дерадикализацией политического процесса. С середины 1980-х деды продолжали голосовать за социалистов, но теперь уже исключительно в целях повышения экономического благосостояния и увеличения государственного субсидирования социальной сферы.

При Папандреу ПАСОК выродилась в малозначительный придаток НАТО. Его энтузиазм при вступлении в ЕЭС и размещении американских военных баз уничтожил последние остатки антиимпериалистической борьбы поколения дедов. Деды предельно сузили свой политический горизонт и стали воспринимать ПАСОК в качестве клиентистской политической машины, гарантирующей их трудоустройство и пенсии. 

С началом экономической катастрофы 2008 года и диких антисоциальных мер, проводимых в жизнь совершенно некомпетентным, коррумпированным и реакционным Георгом Папандреу младшим, деды почувствовали первые удары нестабильности и угрозу потери своего благополучия. К 2010 году деды полностью прекратили поддерживать ПАСОК. Известия об огромном размахе коррупции и сокращении на 35% пенсий толкнули дедов на улицы, к массовым протестам. Позже большая часть их проголосовала за партию СИРИЗА.

Деды замкнули полный круг: от радикализации, через оппортунизм, к возвращению правого авторитарного режима, исполняющего колониальные указания европейской Тройки.

Но теперь пенсии дедов должны кормить три поколения. Снова вопрос о поиске новой политической партии встал во весь свой рост – так же, как когда-то давно, после падения военной хунты.

Отцы: нисходящая мобильность

Политическая жизнь отцов началась в эпоху расцвета электорального клиентизма. В 1990-е они голосовали за ПАСОК, не обладая при этом теми идеалами, которые были у дедов. Не участвовали отцы и в политической борьбе. Они отдавали голоса тем политикам и партиям, которые обеспечивали доступ к кредитам, низкопроцентным займам и предлагали быстрое продвижение по карьерной лестнице в госструктурах. Отцы предпочитали не вдаваться в идеологические тонкости. Они рассматривали дилемму «капитализм-социализм» как некий давно себя изживший анахронизм. Они усердно изучали английский, заполняя англицизмами свою письменную и устную речь. Они с равнодушием взирали на отрицательные последствия членства Греции в НАТО и ЕС.

Проведение Грецией Олимпиады, её финансирование с многочисленными распилами и гигантским перерасходом средств, превратилось в подлинное пиршество воровства и коррупции. Лидеры ПАСОК первыми подали пример, забирая себе вершки с каждого строительного контракта, уклоняясь от уплаты налогов и консультируясь с «Голдмэн энд Сакс» по вопросам аккумуляции долгов и конвертации дефицитов в прибыли.

Удар экономического кризиса застал отцов врасплох. Сначала они надеялись, что кризис – это временно. Новые займы поправят ситуацию, и они, в особенности работники госсектора, не пострадают. Однако катастрофа нарастала как снежный ком, и отцам пришлось расстаться со своей апатией и безразличием. Отныне политические решения оказывали прямое влияние на их заработки и социальные льготы, на их способность выплачивать ипотеку и кредиты. На смену циничному конформизму пришли неопределенность и беспокойство. В то время как режим ПАСОК прекратил «раздачу слонов» и развернул массовые увольнения в госсекторе, отцы сперва выражали протесты «своим» лидерам, а затем наказали их у избирательных урн. Большинство присоединилось к левым, к СИРИЦЕ, в надежде возвратить прежние завоевания и построить новое социалистическое будущее.

Сыновья: политика «без будущего»

Сыновья пришли в политику без опыта борьбы и жизненного преуспеяния. Они прочно застряли на самом дне, либо находятся в вечном падении. Без работы и даже шанса её найти, они пытаются подтвердить, доказать своё существование и присутствие в общественной жизни, свою способность действовать против диких посягательств спонсируемых ЕС «реформаторов» на их повседневную жизнь.  Они присоединяются к своим отцам и дедам на мощных протестных маршах: так рождается солидарность поколений.

Но только на них одних лежит тяжкая ноша полнейшего отсутствия опыта организованной политической борьбы: они никогда не состояли в партиях, профсоюзах, они никогда не испытали, что такое «хорошая жизнь». Им никогда не приходилось получать займы или политические протекции, но от них сегодня требуют пожертвовать своим будущим ради обогащения кредиторов, клептократов и беглецов от налогов. Их политическая мудрость заключается в нутряном неприятии всего насквозь прогнившего политического класса. Они не готовы доверять тем политикам, которые ушли из ПАСОК, вошли в СИРИЦУ и теперь выставляют себя «спасителями» молодого поколения. Они отворачиваются от тех ученых, политических философов и журналистов, которые разговаривают на языке, полностью оторванном от повседневной действительности. Они откровенно спрашивают, может ли эзопов язык мертвого итальянского философа (Грамши) помочь им спастись от катастрофы. Заморские теоретики приезжают и уезжают, а жизнь становится всё хуже и хуже, все беспросветнее и беспросветнее. Некоторые сыновья убеждены, что только те, кто бросают бутылки с зажигательной смесью, могут зажечь свет в конце мрачного тоннеля их повседневного существования. Наиболее воинственные сыновья участвуют в уличных боях и примыкают к черному блоку. Менее отчаянные ищут в Интернете пути к эмиграции. Им кажется, что лучше уехать в имперские центры, нежели всю жизнь прозябать в этой жалкой, разграбленной, разоренной дотла колонии.

Возвращение большой семьи

Воскресный обед был дедушкиным праздником: семейное торжество с жареной бараниной и картофелем, крестьянским салатом с сыром фетаки и оливами и сладким на десерт.

Бабушки и дедушки поддерживали эту традицию, пока катастрофа не положила ей конец – как и почти всему, что доставляло радость. Три поколения, живущие под одной крышей, имеющие один единственный источник дохода (уменьшающуюся пенсию деда) – такая ситуация не способствует поддержанию теплых отношений. Сбережения тают, долги растут, отчаяние порождает ссоры и обиды. Гнев неминуемо направляется против самых дорогих и близких. Возникают бесконечные споры. Семейные долги становятся невозвратными. Совместные трапезы превращаются в выяснение отношений. Легкие шутки, добрый юмор, интересная беседа – все это бесследно исчезает в миазмах страха за будущее, переживаний из-за тающего семейного бюджета и туманных перспектив трудоустройства.

Семейные трапезы стали временем для обдумывания способов ежедневного выживания.

Отцы: семья как последнее убежище

Отцы спрашивают: «Что случится, когда мой отец умрет и исчезнет его пенсия? Как мы впятером выживем, когда власть, следуя указаниям Тройки, вдвое срезала моему отцу пенсию? Как могут две семьи прожить на 500 Евро в месяц?». На фоне сокращения социальных выплат и роста безработицы, последним барьером на пути полного обнищания для многих отцов является традиционая семья.

До катастрофы отцы ходили со своими женами в таверну, в пятницу и субботу вечером, где вместе с другими супружескими парами приятно проводили время, слушая бузуки, наслаждаясь вкусной едой, графином хорошего вина и атмосферой всеобщего веселья. В отличие от дедов, которые пользовались услугами районных мясников, зеленщиков и бакалейщиков, отцы закупались в огромных транснациональных супермаркетах и торговых сетях, этих вестниках «европейского модерна» и «экономической эффективности», оплачивая покупки кредитной картой.

Ныне каникулы в Лондоне стали далеким воспоминанием. Дача на берегу Эгейского моря давно продана, вырученные за неё деньги пошли на выплату долгов. В лучшем случае можно позволить себе поездку на переполненные, загаженные пляжи Аттики, чтобы хоть как-то спастись от августовской жары.

Сыновья: семья там, где ты её нашел

Семья стала мрачным местом. В ней больше не найдешь убежища от безнадежного и жестокого окружающего мира. Теперь дома всегда «время скорби». Сыновья приходят домой, чтобы тут же уйти в себя. Они слушают музыку в одиночестве. Кому захочется привести подругу в тесную спальню, под осуждающим взглядом бабушки, видя кругом кислые физиономии.

Сыновья забиваются в угол, едут поболтаться в центр города, поторчать в видео-кафе, или, наконец, берут в руки черный флаг и идут бунтовать против всего этого гнилого порядка, которым заправляют банкиры, кредиторы и воры.

Когда их учителя, которые сами дрожат за свое рабочее место, осмеливаются говорить о «демократии и гражданских обязанностях», сыновья в ответ разражаются лошадиным ржаньем и оскорблениями. После школы приятели наслаждаются моментами близкой дружбы, душевного общения, которого им так не хватает в нищающих, распадающихся семьях.

Они болеют за свои футбольные команды и презирают жалкого вруна Папандреу, свиную ряшку Венизелоса, кровососов Сторнараса и Самараса…. От политики за версту несет гнилой рыбой, которой побрезгует даже голодная кошка. Сыновья посещают собрания СИРИЗЫ. Ох уж все эти заумные разговоры, эти бесконечные призывы к действию. Ещё один марш? Ещё один призыв к «вовлечению молодежи»? Но сыновья думают: «Вот мы сидим здесь. Нас никогда не пустят в первый ряд. Мы их слушаем, они все вроде бы друг друга знают. Они говорят на своем закодированном языке, который лишь они одни понимают. Так что нам тут делать? Мы лучше выйдем отсюда, пойдем выкурим планчик, попьем пивка, потусуемся с друзьями и поболтаем о том о сем».

Патернализм, патриархальность, сыновняя почтительность – всё это умерло навсегда. Случайные отношения без долгосрочной перспективы – вот новая реальность.

Отцы: конец европейских каникул

Отцы когда-то проводили бесконечные часы в Интернете, изучая рекламные объявления, скачивая англоязычную поп-музыку, планируя путешествия на выходные дни. Они смотрели по ТВ футбол по воскресеньям, чтобы в понедельник обсудить его с коллегами по работе во время ланча. Нет, это не была роскошная жизнь, скорее комфортная рутина. Досуг, проведенный в кругу семьи, с соседями или товарищами по службе позволял снять стресс, хотя предпочтение отдавалось поездке к морю, в соседнюю страну на выходные.

После катастрофы свободного времени оказалось более чем достаточно, но оно стало вынужденным: нет работы, нет и вызванных ею стрессов. Но нет и денег. В кармане ещё позванивают кое-какие монеты, возможно, хватит на литр-другой бензина, чтобы доехать до закрытых дверей и прочитать объявление о банкротстве. Куда теперь податься?

Можно посетить ещё один политический митинг, где можно встретить друзей – позавидовать тем, кто ещё не потерял работу, увидеть тех, кто раздает талоны на еду. Существуют марши протеста, с их теплом и ощущением солидарности момента. Можно находить утешение в едких насмешках по адресу хорошо одетых клептократов, укрывшихся в парламенте и время от времени выползающих оттуда, чтобы огласить очередной смертный приговор – Указ об экономии – обрекающий ещё десяток на самоубийство в течение следующей недели.

Свободное время ныне – отнюдь не удовольствие, а скорее повод для беспокойства: кто оплатит дедушкины счета за медобслуживание, за инъекции инсулина, за школу сына, за семейный автомобиль? Ну да, возврат ипотеки уже перестал быть проблемой: квартиру пришлось продать. Папа «освободился» от этого обязательства, и теперь спит с мамой в свободной комнате в доме дедушки с бабушкой. Прежние вечера занятий любовью теперь превратились в бессонные ночи, полные тягостных раздумий и безысходных переживаний. Беспокойный сон полон параноидальных кошмаров – преследований и погони в темных лабиринтах, паническое бегство без цели и направления, по незнакомым улицам, среди незнакомых зданий и людей! Цели в жизни больше нет, остались лишь воспоминания о счастливых путешествиях и планах на будущее. Теперь есть одна единственная, всепоглощающая цель – найти хоть какую-то работу. Выплаты пособия по безработице у папы подходят к концу. Неужто ему и его семье придется встать в очередь за благотворительным супом? Кто нальет миску этого супа – левая СИРИЦА, или, может быть, нацистская «Золотая Заря»? Какая партия положит в пустой суп кусочек куриного мясца?

Досуг сыновей: бунт и уличные бои

Как было здорово гулять после школы: шутки, смех, объятия и поцелуи на глазах у всех! Прогулки с друзьями на пароме, совместная подготовка уроков, экзамены, сложные курсы и приятное беспокойство за будущую карьеру.

Теперь эти «страхи» испарились: катастрофа уничтожила проблему поиска курсов и выбора профессии для успешной карьеры. Нынче даже учителей в классах не остается, увольнения намного превосходят предложения работы. Перед сыновьями открывается мрачное будущее: какая к чертям «карьера», тут бы элементарно выжить…

«Самые крутые бандиты не грабят банки, они ими владеют» - заметил студент-философ толпе юнцов, объясняя, как делать «коктейль Молотова». Аспирант-математик подсчитал сколько раз в час местные и заморские революционные ученые употребляли слово «кризис», и вывел уравнение, единственным положительным  корнем которого оказался ноль.

Потеря всяких перспектив на будущее и бремя домашних неурядиц окончательно подорвали у сыновей доверие к политической и правовой системе, которая навязывает нищету, унижение и издевательства ради того, чтобы любой ценой расплатиться с иностранными кредиторами. «Мы платим им, чтобы они загорали на наших пляжах, скупали наши дома, ели нашу пищу, купались с голой задницей в нашем океане, а затем рассказывали нам, что мы ленивы, неповоротливы и потому страдаем по заслугам».

Сыновья взрослеют быстро. Зрелость наступает к пятнадцати годам. На марши начинают ходить и того раньше. Радикализация сознания идет полным ходом. Что дальше, малыш?

Сыновья образуют растущую как на дрожжах армию безработных, и мужают они быстро. Сегодня среди них нет единства. Одни хотят эмигрировать – оставить Грецию. Но большая часть остается. Сумеют ли они организоваться и пойти дальше нынешней электоральной оппозиции, сформировать новое радикальное движение, которое порвет окончательно с гнилой и репрессивной электоральной системой? Станут ли они бойцами нового героического движения сопротивления? Чей внук вскарабкается на стену парламента и бросит вызов колониальным коллаборационистам и их хозяевам из Тройки? Кто поднимет флаг свободной, независимой и социалистической Греции?

Оригинал находится на: http://petras.lahaine.org/?p=1931