Не успели еще прозвучать новости о смерти Маргарет Тэтчер, как полились потоком восхваления — незаслуженные похвалы первой англичанке — премьер-министру. На Кэмерона новость повлияла так, что он прервал визит в Европу и вернулся, чтобы объявить Тэтчер «великим лидером, великим премьер-министром и великой англичанкой» со ступеней резиденции премьер-министров. СМИ в один голос эхом отозвались на эти восхваления, а заодно обругали как злонамеренных тех, кто не подключился к хору пропагандистов-политиков и журналистов.

Даже лейбористы из кожи вон лезли, выражая глубочайшее уважение «железной леди». Эд Мильбэнд заметил, что хотя он и не соглашался с ней по многим вопросам, это не мешает ему испытывать «уважение (к ее) выдающимся достижениям и выдающейся силе ее личности», в то время как бывший премьер-министр Тони Блэр заметил, что она «возвышалась на миром» и ее «будет очень не хватать».

Но оказалось, что память о ее преступлениях не так-то просто стереть. Публика воспротивилась лицемерным призывам Блэра и ему подобных хранить почтительное молчание после ее смерти. Поняв, что сторонники Тэтчер не собираются следовать этому призыву, ее жертвы решили противостоять безудержным восхвалениям, которые в противном случае заполонили бы все СМИ.

По всей стране люди отмечали ее смерть уличными вечеринками, от чего массовые газеты вроде «Дэйли мэйл» чуть не лопались от ярости на такое непочтительное обращение населения с «патриотической» премьершей. Пока парламентарии спешили в парламент высказать самоуничижительно-сахариновые восторги Тэтчер, тысячи усердно скачивали из сети песню «Динь-дон, ведьма мертва», стараясь довести ее рейтинг до первого места в Англии.

И пока Кэмерон строил планы ее публичных похорон за 10 миллионов фунтов, полиция лихорадочно просматривала социальные сети в поисках потенциальных демонстрантов и строила планы повышенных мер безопасности по маршруту этих похорон.

Столь яркое противоречие официального восхваления и массовых настроений — не единственная проблема. Даже те, кто публично выражали отсутствие поддержки ее политике, спешили добавить, что ее наследие слишком неоднозначно, чтобы о нем судить и что ее выдающаяся роль достаточна для нашего безоговорочного уважения. То есть, не важно, играла ли она эту роль в общественных интересах или нет. Слово «перемена», например, часто используются в связи с ее политикой, но даже ее так называемые «критики» редко объясняют, почему она все изменила.

Независимо от призывов лейбористов-политиков к «уважению», что тут «ребячлевее» - эмоциональное проявление отвращение масс к Тэтчер на улицах по всей Англии, или трусливое поведение официальных левых, боящихся недопоклониться кумиру правых? Странное сочетание безразличия и похвал якобы политическому врагу показывает, что политика для них — игра в бирюльки. Влияние политики на жизнь конкретных людей, опустошения, произведенные политикой Тэтчер не вызвали у них ни отвращения, ни горячего осуждения, потому, что политика для них не выходит за рамки отгороженного от мира парламента.

Еще хуже горячих восхвалений, кроме которых чего и ждать от консерваторов, было монотонное утверждение лидера лейбористов как Тэтчер «вырвалась за рамки». Для политиков, подобных Мильбэнду, участь масс не стоит принимать всерьез, поэтому и политика не вызывает у них эмоций. Единственное, что способно потрясти его — перспектива власти. Политическая незрелость хорошо видна в его реакции на смерть Тэтчер.

Судя объективно, у людей есть весьма серьезные причины ненавидеть наследие экономического разрушения, оставленное Тэтчер. При ней национальное достояние было безжалостно разграблено. Шахты закрыты, национализированая промышленность приватизирована, финансовое регулирование отменено и банкиры получили полную свободу рук, зато профсоюзы были усмирены и обессилены ограничивающим законодательством. Безработица выросла, потому что промышленность была безжалостно демонтирована под фальшивым предлогом «недостаточной конкурентоспособности», все в интересах финансового сектора, который и довели нас до грани банкротства. Снижение налогов на доход уравновешивалось ростом косвенных налогов — налогов на бедных. Шахтерские поселки пострадали, как от вражеских войск, потому что правительство решило нейтрализовать профсоюз шахтеров как наиболее опасную угрозу свободнорыночной политике.

В результате злодеяний Тэтчер безработица стала неотъемлемой чертой английского общественной жизни, а те, кто нашел работу, получали меньшую зарплату и худшие условия труда в сфере обслуживания взамен уничтоженной промышленности. Экономика превратились в заложника азартных игр финансистов, и дошла до худшего кризиса за последние 80 лет.

И в обмен за все эти страдания, всю эту безработицу, всю «необходимую» боль миллионов с целью добиться «эффективности», экономический рост в результате политики Тэтчер отнюдь не впечатляет, и не дотягивает до ее предшественников. За тридцать лет после прихода Тэтчер к власти экономика выросла меньше, чем за тридцать лет после Второй мировой войны.

Консерваторы пытаются свалить вину за нынешний финансовый кризис на власть лейбористов и обелить Тэтчер. Но одно бесспорно — несмотря на их утверждение, что они вырвали Англию из удушающих лап кейнсианства, страдания миллионов не привели к высоким темпам роста и бОльшему благосостоянию для масс. Так зачем все это было, в конце концов?

Ответа на этот вопрос бесполезно искать в СМИ, которые рьяно пытаются его замазать, настаивая взамен на необходимости воздержаться от критики в знак уважения к покойнице. Празднующие ее смерть не нуждаются в уроках хороших манер от ВВС, которая отказалась полностью проиграть песню, занявшую 2 место по популярности, потому , что это было бы «личными нападками» и может оскорбить ее семью. Но та же ВВС не подумает о чувствах жертв Тэтчер, когда покажет ее оплаченные из казны похороны.

Для тех, чьи мозги еще не пострадали от непрерывных восхвалений, годы Тэтчер останутся гимном неограниченной жадности и непрерывного нападения на рабочий класс, от которого он никогда не оправился. Те, кто платит цену за разрушение производства в пользу финансовой спекуляции — разоренные города, молодежь, инвалиды, безработные - ощущают гнев и скорбь этих лет. Без сомнения, у 1% есть все причины считать Тэтчер великим лидером, но огромное большинство не стоит обманывать насчет гнусности ее наследия.

После смерти Тэтчер мы не должны позволить СМИ решать, пристойно ли выражать гнев на женщину, которая оставила за собой след в виде разбитых жизней, особенно когда СМИ так стараются сделать из нее святую. Почтительно молчать в ответ на подобную пропаганду значит проявлять недостаток сочувствия жертвам Тэтчер.

Перевод с небольшими сокращениями.

http://www.counterpunch.org/2013/04/16/where-are-the-eulogies-for-thatchers-victims/