Статьи рубрики

И что оставили после себя эти парни молодые, что без времени отошли в мир иной, а с ними сотни тысяч таких же, еще живущих и уже умерших, что выбиться на поверхность жизненную любой ценой пытались и пытаются? Пришла пора признать свою ошибку. С большим энтузиазмом говорили они о свободе, демократии и правах человека, не задумываясь о том, что на практикe означают эти термины

Но уже с самого первого его письма - сначала как подспудная тема, а затем все более и более вырываясь на поверхность, словно мощная, неудержимая подземная река - начало звучать и другое. Просьба - сначала вежливая, но становящаяся все более и более настойчивой, доходя в конeчном итоге до неприличной назойливости: помочь его, этого коммуниста, сыну устроить ему гастроли на Западе…

Люся была очень культурная, начитанная, явно домашняя девушка - в чем, конечно, нет ничего плохого. Из такого человеческого материала может получиться очень многое. Если только материал этот серьезен в своих намерениях, а не витает в облаках, считая, что он уже прошел в этой жизни через огонь, воду и медные трубы - даже ни разу не пожив отдельно от родителей, а не то чтобы уж в застенках Лонг Кеша

На тонкой шее у младшего, серой и пупырчатой от анемии и бензиновых выхлопов, на суровой нитке висит почернелый крестик. В безмолвном медном страдании распятия несбыточная мольба о спасении.

Обычная нынешняя судьба пацана с городской окраины у мертвого завода: загаженные подъезды дома, убогая квартира вечно пьяных безработных родителей, нищая и голодная жизнь, нелюбимая школа.

Выбор для хуторян небольшой: либо в батраки идти за гроши к новым хозяевам, либо в Ростове долю пытать свою. Вот так и тетя Катя четыре, а то и пять раз за неделю в город на базар съездит.

Иногда достаточно всего одного нормального человека рядом с тобой, чтобы наваждение начало потихоньку рассеиваться. Ну, так неужели же, кроме меня, никто не замечает всей абсурдности того, что нас окружает сегодня?

Но было и иное в них, может быть пока и не осознанное вполне, что шло от кланового счета в банке, от родовой частной собственности.

Люду отдавали не меньше, чем за 150 долларов на ночь. При этом Абель сам осматривал клиентов и не с каждым отпускал жену, проявляя таким образом «заботу» о ней. Ведь, если Люду покалечат, то кого он выставит на панель завтра.

Мы против насилия, мы за мир. Я тоже за мир, но мне за трепотню не платят, мне доллары тяжелым трудом достаются, и тратить их на всякие гуманистические приспособления мне не по карману. Пусть Хомский мне пришлет машинку для разделки, раз такой добрый.

Люсю Голливудом зовут близкие знакомые за улыбку кинозвезды. Зубки у нее ровные, беленькие – смотреть одно удовольствие. Желтизна их не берет, хоть кофе турецкий пей взахлеб, хоть сигареты кури целый день. Потому что не натуральные они, а металлокерамические, высший класс стоматологии. Красота эта держится на вживленных золотых опорах, по немецким технологиям все сделано тут, как в Европе...

Вообще, судя по всему, ругать все советское в России «демократической» постепенно выходит из моды. Надоело уже людям это издевательство над элементарным человеческим разумом. Сколько можно? Неужели мы сами не помним, как нам жилось, чтобы верить заморским дяденькам или психам, которых в советское время, как теперь становится все более очевидно, совершенно заслуженно держали в соответствующих медицинских учреждениях?

За всю свою колониальную историю англичане уничтожили пожалуй, куда большее количество мирных людей (и даже целые народы!) в различных уголках мира, чем фашисты за несколько лет нацизма. Только Саймон никогда об этом не задумывался - ведь в британских школах этому не учат.

А не потому ли у нас по России и бродят до сих пор бандиты, что мы слишком долго позволяем именно это? И не именно ли этого от нас добиваются не перестающие подкармливать их зарубежные (и укрывшиеся в странах- "оплотах демократии" отечественные) спонсоры?

Общество должно быть таким, чтобы всем было удобно, а не только самым проворным и шустрым. А для этого нужно приучить шустрых к тому, что спецполос больше нет. Если бы в советские времена быстроногие лидеры стояли бы в очередях, а их машины ехали наряду с другими, очередей бы не стало.

Это - самое обыкновенное мародерство. То, за которое расстреливали при «нехорошем Сталине». Такое же, каким занимаются в Ираке американские головорезы, предлагающие в Ebay «предметы быта Саддама Хуссейна» и сокровища из багдадских музеев. С той единственной разницей, что наши отечественные гробокопатели продают созданное их собственными бабушками и дедушками, их собственными родителями, торгуют в развес и навынос их мечтами и идеалами.

… Если бы Че Гевара не погиб в Боливии в далеком 1967 году, его портрет вовсе не красовался сегодня бы сегодня в таких количествах на футболках «бунтующей» западной молодежи. Более того, та же самая молодежь, которая нарасхват покупает эти футболки, скорее всего, клеймила бы его за то, что он «недемократичен», за то, что он «вместе со своим сообщником Фиделем - диктатор».

Европейская толерантность не снимает противоречий. Однажды почувствовав в ней какую-то ложь, «третий мир» перестал ее замечать. Ложь вполне очевидную: легко быть терпимым, когда ты сверху.

Российские собеседники Айрин в фильме - те немногие ее знакомые, которые согласились все-таки дать ей интервью,... не хотят в Америку. Магазины им уже неинтересны. Насмотрелись.

Мьянма хочет жить своим умом, не покоряясь диктату Запада. Ее правители ощущают хрупкость и слабость местной традиции по сравнению с мощью Голливуда, всемирного телевидения, идей «общества потребителей» и поэтому соглашаются с той изоляцией, которую им навязывают американцы.

Мы - жили, строили, думали о будущем, учились. Нас волновали мировые проблемы. А они - думали как свалить эту мерзостную систему. И самое страшное - свалили.

"40% поляков сегодня хотят работать в Западной Европе! Ты представь себе, что останется от нашей страны, если сюда приедут эти 40%!". А что останется в этом случае от самой Польши? От Латвии? От Литвы? ...

Люди, местные люди с такими интересными и такими совершенно отличными от их культурами их совершенно не интересуют. Люди - обслуга, часть пейзажа.

Да, да я вас понимаю - согласно закивал головой Богдан - Но я не умею лгать. Это ужасная страна. Тысячелетнее рабство. Эти жуткие рожи. Вся правоохранительная система коррумпирована. Посмотрите, эта страна голосует за гебистов, а "Яблоко" не проходит в Думу. Интеллигенция в загоне. Что поделать, что поделать...

Где она, моя Анечка? Где? Не может же быть, что эта здоровенная девица с автоматом на плече, собирающаяся «отстреливать мохаммедов» - это и есть моя доченька, мое золотце, моя малышка...

Россияне, позировавшие перед камерой, всем своим телом и выражением лица, казалось, говорили «Посмотрите-как на меня! А знаете, сколько я заплатил за эту поездку?»

Маленькой, беззащитной Голландии угрожает страшная беда. И беда такая, что по масштабам своим ничего подобного здесь не было со времен «холодной войны», когда напуганные «угрозой с востока» голландские бюргеры защищались от нее при помощи американских «крылатых ракет».

Экскурсия сразу приняла какой-то странный оборот. Первыми в программе стояли вовсе не дервиши, а старая песня - зверства проклятой советской власти по отношению к крымским татарам.

Когда ребенка забирают из его родной культуры, это уже само по себе является актом агрессии. Люди часто говорят, что все, что тебе нужно - это любовь. Но это неправда. Любовь без понимания - это страшная вещь.

Утро было солнечным и, наверное, холодным, но в комнате этого не чувствовалось. Мягко пискнул мобильник, поставленный на семь утра, и заиграл традиционный сигнал побудки: «Я свободен, словно птица в небесах».

Раньше, когда мы возмущались, мы сравнивали Леонида Ильича с коммунистическим идеалом руководителя, а сейчас - не с идеалом, а с реальными, буржуазными политиками. И сравнение получается, сами понимаете, в чью пользу…

А Эдик долго видно на больничной койке маялся. Больные легкие в таких случаях кусками кромсают в операционной. Как судьба его сложилась - и не знаю. Питаться надо очень хорошо после мучений подобных, в санатории много месяцев отдыхать на берегу моря, воздухом Крыма, смолистым и сосновым дышать. Где уж ему.

Отчего все то, что происходило в 90-е, я воспринимал более или менее как должное? Отчасти - потому, что был ребенком. Отчасти - потому, что лучшей жизни я и не знал...

Иногда создается такое впечатление, что многие из этих людей специально чуть ли не днюют и ночуют на российских сайтах - занятые выискиванием того, что в России плохо.

Статья была напечатана года четыре назад в газете "Бумбараш-2017", но как мне кажется, остается актуальной. Поселок, жизнь которого здесь мною описывается, я посещал совсем недавно. Ситуация там поменялась только в худшую сторону.

Пока мы не поймем, за чей счет на самом деле поддерживается весь этот порядок вещей, никаких «революций», как от своего, так и уж тем более - от «братского рабочего класса развитых стран» нам ждать не приходится.

Для меня эта страна - намного нормальнее любой американской полуколонии, в какой бы то ни было части света.

Толерантен капиталистический обыватель к чему угодно - к проституции, к наркотикам, к молодежному хулиганству, - но только не к тому, кто действительно глубоко отличается от него самого системой жизненных ценностей.

История своего народа, рассказанная Анатолием Исмаиловичем, - живое подтверждение мудрой и человечной политики советского государства, в котором вопросы межнациональных отношений всегда были в центре особого внимания властей.

Май начинается с Первомая. Под Первомай повсюду укладывают новый асфальт, закатывают выбоины на дорогах, и приторно пахнет горячей смолой. Белят стволы деревьев на улицах, и от одной этой картины на душе делается празднично.

Хорошо, что я живу теперь так недалеко от места работы! А уж какое счастье, что у меня вообще работа есть!

Родиться именно в этой стране и именно в этот исторический промежуток времени на фоне мировой истории человечества было удачей куда большей, чем выиграть какой-то жалкий миллион долларов или евро в лотерею. Окружающая жизнь - спокойная, размеренная, без страхов и стресса, без унижений и слез - казалась нам естественной, как весенний свежий ветер. Казалось, что другой жизни просто и быть не может.

В голосе Кати вдруг появились железные нотки, взгляд стал жестким. Она стала раздавать не только задания, но все чаще и замечания своим коллегам. Сначала это воспринималось в шутку, но очень скоро в отделе стали потихоньку ненавидеть Катерину.

А еще я хотела просто посмотреть мир. Но в мое отсутствие "враги сожгли родную хату", и возвращаться оказалось некуда....

Бедные англоязычные! Они сами не знают, сколького они лишены. Они так любят говорить про советский «железный занавес», а ведь мы в Советском Союзе, если разобраться, имели возможность познакомиться со всем самым лучшим из культуры западных стран.

Левые вокруг меня часто вдохновенно говорят о необходимости “to empower the people”. Никто не говорит о том, что же делать, если the people не хотят to be empowered…

Культура принужденного веселья начинается уже на нижниx ступенькаx «вxождeния в общество»...

Я почувствовала, что передо мной - что-то новое. Цинизм, который возводится в достоинство.

Видимо, сопротивление оккупантам (подлинное, а не распевание рок-песенок на площадях, стояние на мостах и ношение мерчандайза с символикой, вроде маек с «Я тоже мишень!») на сегодня в мире - удел «нецивилизованных» народов. «Цивилизованные» напрочь загипнотизированы волшебной фразой мирового империализма – « а что о нас подумает мировое сообщество?». И потому беззащитны. …

Многим вещам придется учиться заново – ведь мы основательно подзабыли их с советских времен...

Когда я сидела дома среди родных и не включала ни телевизор, ни радио, мне казалось, что я действительно дома. Но как только я выходила из подъезда, и мне в лицо ударяла пыль уже годами неподметаемой улицы, клаксоны противоугонных устройств, напоминающие звуки аттракционов с голландской ярмарки, раздающиеся с автостоянки, под которую вырубили соседний сквер, и «умпа-па» отечественной попсы, похожей на полную «химии и жизни» карамельку «Чупа чупс»- из палаточно

Наконец-то я нашла то, что соединяло Ирландию с моим Советским Союзом! The link that was missing in my life. Печальная улыбка длинноволосого добровольца Бобби Сэндса из наших советских газет снова стояла у меня перед глазами... Человека, который был героем в моей стране - и террористом для ее врагов

И снова все потекло своим чередом: я ездила в Белфаст на работу, раз в неделю ходила вечером на партсобрания в соседней деревне, разносила листовки по домам, ездила на политучебу, а раз в месяц - в Дублин на встречу с Дугласом, вместе с которым мы потихоньку разрабатывали партийный курс в отношении мигрантов...

И мне стало до боли грустно. Даже этот приятный во всех отношениях, культурный по здешним понятиям человек так ничего и не понял - если он действительно считает, что "все проблемы начались " с того, что люди отказываются ходить через заднюю дверь в свою собственную школу

- А, совьетика!- обрадовалась повариха. Она так красиво произнесла это мягкое слово, с ударением на "и", что мне вспомнилось, как когда-то совсем недавно, в Голландии, все было наоборот: это голландцы нас называли русскими, а мы удивлялись и обижались, поправляя наших хозяев: "Нет, не русские. Мы советские!"

Запад учит своих граждан с детства: не борись со злом, зло неизбежно, оно всегда было и всегда будет, не заступайся за обиженных, думай о самом себе, отдай вору кошелек, в полицию можно будет позволить позже, зло - это человеческая природа... Главная идея этого общества, кажется, именно эта – не борись со злом, оно было всегда, оно будет всегда....

Kолониaльный расизм западной «культуры» сидит в нас самих без того, чтo мы это осознаем. Не отсюда ли – и глубокая, ни на каких фактах не основанная вера в то, что Запад – это «цивилизация», что «Запад нам поможет», что Запад может стать каким-то высшим моральным судьей того, что происходит в нашей стране, что ему можно жаловаться на нарушение каких-то прав каких-то людей?

На нас были обращены глаза всего мира. Нам доверили передать эстафету Огня Коммуны во мраке беспроглядной капиталистической ночи. А мы...

Наших западников (не оплачиваемых Западом, об этих и говорить не стоит, а искренних, в Запад верующих) не смущает тот факт, что западные «правозащитники», к которым они взывают, не замечают бревен в собственных глазах.

Диапазон, в котором допускаются мечты, при капитализме резко сужается - в нем нет места ни для "мы рождены, чтоб сказку сделать былью", ни для "все мечты сбываются, товарищ, если только сильно пожелаешь!"

А Козлодой в рост служебный пошел лихо, хавал, что называется, бойко науку государственной службы. Начинал со старенького "запорожца", через четыре месяца приехал на новеньких "Жигулях", а через полгода катался на слегка бэушном, но добротном "джипе". Дачка его двухэтажная, через железную дорогу, на холме, на глазах росла.

Постсоветская гангрена глoжет меня изнутри не переставая. Обезболивающие средства помогают от нее лишь на короткое время. Она не перестает нарывать, и к ней не приложишь пластырь. Эту рану не лечит время. Она хроническая.

Тень грязную и подлую бросил Широкобородов на станицу кубанскую, воспев в самых трогательных тонах душегубов и палачей, служивших в казачьих частях СС.

Самое неприятное в воспитании детей в чужой стране - это когда они не отзываются на родной тебе язык, даже если ты говоришь с ними на нем, потому что больше его ни от кого не слышат.

Корея оказалась совершенно такой же красивой, как в журнале 25-летней давности. Даже еще красивее. И это открытие поразило меня так, словно я вышла из звездолета на Марсе в скафандре, а оказалось, что там есть кислород!

Я смотрела на Корею - и мне хотелось умереть. Умереть здесь от испытываемого мной счастья, а не возвращаться вновь в гнилой и тухлый, зажравшийся мир "золотого миллиарда".

Китай напомнил мне карикатуру Херлуфа Бидструпа об экономическом прогрессе в эксплуататорском обществе: где с течением веков трудящиеся люди постепенно становятся все более прилично одетыми, и потому довольны своей жизнью - но тем временем доход “хозяев жизни” растет не просто, а в астрономических пропорциях. Есть ли смысл в экономическом прогрессе, если результаты его изначально предназначены “не для всех”?.....

Они так любят квохтать по поводу советских "гулагов", но ой как не любят вспоминать о том, чем же именно в это время занимался их собственный империализм, обеспечивающий им, как их кумиру Дж.Орвеллу, его любимые "индийский чай", "крепкий табак" и "красное и белое вина", под которые так хорошо мечтается о революционных преобразованиях.

Если бы я находилась в Дублине в тот день, когда наш меченый мусоровоз был провозглашен там почетным гражданином, я почти наверняка повторила бы поступок латвийской школьницы Алины Лебедевой, которая символически ударила по физиномии британского принца Чарльза "цветком революции" во время его визита в Латвию.

Среди кружковцев были учитель и журналист, полицейский и рыбак, разнорабочий со стройки и таксист, торговец мороженым и банковский служащий, официантка и компьютерщица... Они были разного происхождения, кожа их была самых разных оттенков - но они были едины. Будто рой трудолюбивых пчел, как муравьи, по кирпичику возводящие свой муравейник. И я снова почувствовала себя как дома.

Больше всего мне понравился тезис насчет того, что в СССР бедные люди даже «сны не смотрели» - не иначе, как потому что запретила КПСС?

Миллионы голодающих украинцев - на самых плодородных черноземах мира! Родная земля, на которую они глядят из-за колючей проволоки, натянутой новыми хозяевами. Такая картина не пригрезится и в дурном сне. Но она очень даже возможна.

Капитализму мало превратить человека разумного в человека потребляющего – ему позарез необходимо человека оскотинить, поставить его на четвереньки...

У меня устойчивая, прочная идиосинкразия на само слово «бизнесмен». Для меня это нечто вроде двуногого шакала, который весь день бегает по саванне, принюхиваясь, где можно урвать кусочек.

Сколько молодых людей у нас духовно погибло, взирая на ежедневные 600 секунд непрерывных ужастиков Невзорова! Сколько из них стало считать эту видеонекрофилию нормой жизни!

У меня сжалось сердце. Ведь я и жила такой жизнью – в СССР – и так позорно не ценила ее! Тогда она казалась мне скучной, лишенной героизма. Несмотря на все школьные сочинения на тему «В жизни всегда есть место подвигу».

Чеченская война на совести Лукина и ему подобных. Не Юрию Буданову уголовные претензии надо было предъявлять за эксцессы кровавые чеченской войны, а им в первую очередь, «крестным отцам» российского капитализма,

Пересчитал земляков своих, хуторян, от фермы молочной в начале единственной улицы до кладбища в ее конце, и понял, что на две трети, а то и больше они люди неприличные. Потому, что в массе своей пьют вместо вина технический спирт, регулярно, а многие – изрядно.

Многолетняя жизнь на Западе сделала меня своего рода эмоциональным инвалидом. Мои эмоции- знак слабости в западном мире и знак того, что тебе не все равно, и что у тебя есть сердце, в мире нашем- прочно «купированы», теперь уже не только в общении с окружающими, но и внутри меня самой.

Вселенская, черная несправедливость, что стала сегодня основой жизни, очень полно проецируется через будановскую судьбу, и напоминает слишком многим собственные трагедии и беды.

Я не одна в своем горе, нас сейчас таких хоть пруд пруди: матери погибших на «Булгарии», в ярославской самолетной катастрофе, убитых и замученных в российской армии, разбомбленных НАТО в Ливии и других странах. И с каждым днем нас становится больше. Да и намного ли лучше живым? “ За год количество бедняков в России увеличилось на 2 миллиона человек”...

Сильнее всего Пол Пот ненавидел стяжательство, жадность, страсть к обладанию вещами. Святой Франциск и Лев Толстой поняли бы его.

Самому старшему герою турецкой Красной Армии было двадцать пять лет. Давно уже они под могильными камнями. Кубанским типажам предательства, что вещали от имени советской власти и компартии, уже восьмой десяток. На добрые полвека они пережили казненных революционеров с другого берега Черного моря.

Ностальгия по прошлому есть признак слабости и ничтожества в настоящем. В ностальгических всхлипах о «югославской сказке» или «великой советской державе» топят нынешние сербы, хорваты, россияне и другие бывшие «социалистические» народы свой страх перед новой жизнью, свою пассивность и лень, свой воспитанный десятилетиями патерналистких режимов («ты делай то, а ты то») политический инфантилизм и неистребимую привычку надеяться на исторический авось, на доброго и мудрого вождя