Илья Иоффе
Если идеи господствующего класса — господствующие идеи, то в российской левой явно господствуют те же идеи, что и в империалистической западной левой. Ждать отсюда какого-то внятного анализа положения дел в России и на Украине не приходится. Разве что от «тоталитарного», как он сам себя именует не без гордости, Бориса Рожина.
По своей сути доктрина Путина сводится к замене современного ультраимпериализма США и ЕС на «старый добрый империализм»,подразумевающий раздел мира между несколькими великими державами.
Мало кто мог предположить, что инспирированная извне, искусственная, лабораторно-пробирочная «революция» в Киеве сыграет роль спускового механизма для молниеносного зарождения и развертывания подлинного низового, народного революционного движения на Юго-Востоке.
Ну а что мы, простые граждане, трудящиеся, «производители»? Каково наше место на этом празднике жизни? Мне представляется,
что место сие отнюдь не на трибуне почетных гостей, и даже не в подтрибунном помещении. Скорее оно, выразимся грубо, у параши,
место это.
«Вы за честные выборы или за бойкот нечестных выборов?». Ложная дилемма. Не за первое и не за второе. Все эти фальшивые симулякры подлинной общественной жизни – не наш праздник.
Ностальгия по прошлому есть признак слабости и ничтожества в настоящем. В ностальгических всхлипах о «югославской сказке»
или «великой советской державе» топят нынешние сербы, хорваты, россияне и другие бывшие «социалистические» народы свой страх
перед новой жизнью, свою пассивность и лень, свой воспитанный десятилетиями патерналистких режимов («ты делай то, а ты то»)
политический инфантилизм и неистребимую привычку надеяться на исторический авось, на доброго и мудрого вождя
Сегодня в мире практически нет такого места, где классовый конфликт происходил бы в форме открытого политического противостояния наемного труда и капитала, пролетариев и буржуа, открывающего дорогу к социалистической революции.
Исходя из опыта нового колониального захвата Ливии, можно предположить, что Сирия пока не вкусила прелестей натовского освобождения
только потому, что Россия и Китай отказались благословить бомбежку сирийских городов с целью спасения ее обитателей.
Фильм актуален тем, что содержит не просто некий бессвязный набор реакционных идей и произвольных искажений исторической правды,
как бывало прежде, а выступает с претензией на полновесную, зрелую критику русской революции со стороны крупной российской буржуазии – единственного, монопольного заказчика идейно-культурной продукции в современной России.
«Немарксистская версия» меня нисколечко не смущала: в самом деле, если все попытки построить социализм на основе марксизма
потерпели позорный крах, то почему бы не попробовать какой-нибудь иной подход к проблеме?
Правильно понимать происходящее сегодня в Газе означает не только видеть историческую перспективу еврейско-палестинского противостояния.
Не менее важно четко представлять себе классовый аспект проблемы, увязывать события, носящие на поверхностный взгляд чисто
локальный характер, с общемировой тенденцией системного кризиса капитализма.
Первый поход в настоящую политику нашего «среднего класса» завершился бездарно, жалко и убого.
Слава Создателю, что лицо нашего капитализма определяют не изобретательные Джобсы и сладкие, общительные цукерторты, и даже
не хитрожопые «финансовые гении» вроде Уоррена Баффета, а чистопородные, неприкрашенные паразиты, всякие отмороженные олигархи
да распоясавшиеся «топ-менеджеры», без малейшего зазрения совести сосущие из народа кровь
В свете принятого на днях Госдумой «Закона о митингах», предусматривающего введение космических штрафов за нарушения на массовых антиправительственных мероприятиях, я предлагаю нашему многострадальному протестному движению использовать в качестве своего гимна композицию популярной группы «Рамштайн» «Оштрафуй меня».
Ну вот, кажется, и всё… Будоражившая в течение нескольких месяцев сердца и умы российского общества т.н. «белоленточная революция»
благополучно истощилась и канула в Лету.
Тарасов отодвигает дело социализма за далекие исторические горизонты, позволяя всем нам, нынешним левакам, с чистой совестью
похерить жалкие потуги на какую-либо практическую борьбу с господствующими порядками (ибо она заведомо «буржуазна»), и всецело
отдаться аналитически-интеллектуальному времяпрепровождению, желательно с уклоном в самообразование.
Горстка профессиональных революционеров, ведшая в начале прошлого века беспощадную борьбу с царским режимом, оказалась зародышем
и прообразом «нового класса», которому суждено было установить на одной шестой части суши свою безраздельную диктатуру.
Если «бонапартистский» режим Путина настолько испугался расправивших плечи хомяков, что решился политизировать рабочих – то
на здоровье, пусть себе политизирует. Объективно интересы рабочих куда ближе интересам хомяков, чем интересам сырьевой олигархии
и госбюрократии.
Мои робкие надежды увидеть проблески зарождения хотя бы прогрессивно-демократического массового движения египетско-тунисского
образца, оказались напрасны. Болотное действо очень живо напомнило многосоттысячные, шумные балаганы конца 80-х, начала 90-х
годов прошлого столетия, которыми партноменклатурные бандиты роскошно обставили ликвидацию СССР.
Эпоха путинской «стабильности» на глазах исчезает безвозвратно. Политический и моральный капитал «национал-либеральной» клики новой русской буржуазии стремительно тает. Очевидно, что «раскол элит» вступает в качественно новую фазу и что часть режима оказывает поддержку белоленточной «революции».
СССР уже давно не являлся рабочим государством. Советский рабочий класс был практически полностью отстранен от управления
страной. Вплоть до самого краха СССР он пребывал в политическом небытии, влачил жалкое существование политического овоща.
Его судьбой распоряжались привилегированные прослойки советского общества - партийно-государственная номенклатура и «творческая
интеллигенция».
Единственной альтернативой стремительно деградирующему буржуазно-империалистическому «новому мировому порядку» может стать только новое общество, основанное на принципах разумной свободы, равенства и справедливости. К строительству такого общества зовут людей коммунисты.
Аксиома революции такова – где есть поддержка НАТО, там нет революции. Обратное также часто верно, но первая аксиома верна
всегда. Бомбы НАТО убивают не только мирных жителей, которых НАТО обязуется «защищать», но и возможность революции.
Критерии «рентабельности», «прибыльности», «самоокупаемости», всякие мудреные «эффективные формы собственности» и т.п. изобретения оторванных от реальной жизни горе-теоретиков никоим образом не совместимы с существованием общедоступной медицины
Невнятная и малопродуктивная аналитика Кара-Мурзы базируется на крайнем идеализме, ошибочном и реакционном постулировании определяющей роли неразвивающегося, статичного сознания («мировоззренческой матрицы»), безраздельно господствующего над общественными процессами.
Властвующее паразитическое меньшинство своими людоедскими «стимулами» пытается примирить эксплуатируемое большинство с бесчеловечной
системой, основанной на «самых низменных побуждениях - вульгарной жадности, грубой страсти к наслаждениям, грязной скаредности,
корыстном стремлении к грабежу общего достояния».
На какой-то паре-тройке страниц Булгакову удалось сжато, безжалостно-правдиво показать закат диктатуры пролетариата, её унизительное
поражение от «Союза Меча и Орала» - коалиции буржуазной интеллигенции с партбюрократией.
Согласно Жильберу Ачкару, очутись Владимир Ильич неким чудесным образом в нашей беспокойной эпохе, то он непременно поддержал бы натовскую интервенцию в Ливии.
Интересно взглянуть на то, как сложные и противоречивые события на Ближнем Востоке преломляются в сознании российской лево-патриотической общественности.
Массовые, самоотверженные, великолепно организованные выступления арабских масс в миг отправили в мусорную корзину все затасканные клише о «пассивности» и «особенной политической культуре» ближневосточных народов.
Империя все сильнее тяготится Республикой, т.к. главную прибыль имперская буржуазия извлекает из внешней экспансии, а не от эксплуатации своего отечественного пролетариата. Этот антагонизм находит свое выражение в демонтаже социального государства, в лишении имперского наемного труда его привилегий и, как следствие, в постепенной пролетаризации «рабочей аристократии».
Построение социализма не может происходить в отрыве от создания эгалитарного общества. Социализм, а тем более коммунизм, несовместим с любыми проявлениями кастовости, элитизма, избранности, барского высокомерия, под какими бы убедительными предлогами не пытались заинтересованные силы протащить в новую жизнь эти отвратительные пережитки прошлых формаций.
В девятнадцатилетнего старшеклассника - американского гражданина Фуркана Догана выстрелили 5 - в лицо, в затылок, дважды в ногу и в спину. В шестидесятилетнего Ибрахима Бильгена - четыре раза - в висок, грудь, бедро и спину...
Что касается приложения доктрины «Советской революции» к современной российской действительности, то здесь главной проблемой остается её полная неподтвержденность практикой, грубо говоря – голая гипотетичность.
Московский обыватель, много лет равнодушно пробегающий по своим делам мимо коченеющих в подземных переходах бомжей, резко, но вполне предсказуемо, воспылал "любовью к ближнему" и толпами попер на станции возлагать цветы и зажигать поминальные свечи.
Осознание средним классом собственной ущербности вытесняется не только в стихийные протесты и оригинальное идеологическое творчество, но и... в спортивное "боление".
Нам как воздух необходим старый добрый модерн. "Гадов" мы будем бить не Бодрийяром, а диалектическим материализмом, критически переосмыслив наследие классиков, приспособив его к нашим целям и задачам.
Поразительный факт, но с огромным сожалением приходится признать, что главный редактор ведущего левого Интернет-издания на глазах почтенной публики беззастенчиво перевирает содержание одной из самых известных работ вождя мирового пролетариата.
Несмотря на капиталистические «реформы», развал производства, науки и образования и вызванную этими процессами глубокую умственно-нравственную деградацию российского общества, в нём всё ещё достаточно силен миф «интеллекта» - вера в животворную, преобразующую силу науки, знания, технического прогресса.
Знакомство с «Молодой гвардией Единой России» произвело на меня самое благоприятное впечатление. Очевидно, что дела в области молодежной политики обстоят у нас едва ли не столь же блестяще, как в туризме, спорте и сексе.
В президентской статье нашел отражение двойственный, неустойчивый характер режима «суверенной демократии», основанного на классовом компромиссе между финансово-компрадорской олигархией, госбюрократией, спецслужбами и средним классом крупнейших городов.
Фетишизация технологии и научного прогресса, рабское поклонение «модернизации», которыми давно переболели господствующие классы не только империалистического Запада, но и многих постколониальных наций – есть последнее убежище российской «суверенно-демократической» буржуазии.
«Договор о ненападении между Германией и Советским Союзом» вовсе не был ни аморальным, ни позорным, ни безнравственным. Сталинскому руководству СССР нечего было его стыдиться. Разве это аморально - искусным дипломатическим маневром столкнуть лбами два империалистических лагеря, злейших врагов трудящихся всего мира? Разве это безнравственно - дать своему народу почти два года передышки перед самой страшной войной в истории человечества?
Из дня сегодняшнего крушение восточноевропейского социализма видится как страшная историческая катастрофа. Лишившись социализма, народы Восточной Европы утратили все шансы на исторически самостоятельное развитие, оказавшись на задворках так называемого "цивилизованного сообщества", на периферии агонизирующей системы глобализированного капитализма. И авторы "открытого письма" были среди тех, кто сыграл решающую роль в событиях, приведших к катастрофе.
Сколь заумные столь и занудные разглагольствования ученого мужа о прелестях гражданского общества они пропускают мимо ушей, и, надо сказать, правильно делают. Этому напыщенному пустословию грош цена в базарный день, а капиталисты – народ занятый и серьёзный
Невольно подумаешь – как хорошо, что на саммите НАТО не присутствовали леваки вроде Тарасова: уж они бы не допустили, чтобы эта уважаемая организация выставляла себя на посмешище и потребовали бы для «борьбы за демократию» в Афганистане послать тысяч 50 солдат как минимум.
Среднему классу на всем постсоветском пространстве впервые пришлось столкнуться с настоящим, классическим кризисом капитализма и с его непременными последствиями – массовой безработицей, разорениями, резким падением совокупного спроса и реально нависшей угрозой обнищания.
На самом деле «Ориентализм» - книга насквозь политическая. Любая попытка представить её безобидной постмодернистской «игрой в бисер», пустопорожней «критикой глобальных теорий», ставя её, по сути, в один ряд с бесчисленными никому не нужными фолиантами, годами, десятилетиями пылящимися на полках книжных лавок и университетских библиотек - есть либо жульничество, либо совсем уж жалкая глупость.
Гражданское мужество и политическая зрелость людей, отстаивающих свои классовые и национальные интересы, непреклонность и убежденность в правоте своего дела, готовность к самопожертвованию – были и остаются решающими факторами революционной борьбы. Героический пример Газы является ярким подтверждением этой истины.
Отчужденность, непоследовательность, разорванность - главные черты сознания российского капиталистического класса – характерны для книг и образов, создаваемых лидерами русского постмодерна.
Ничего кроме отвращения не вызывает и поведение спортсменов. Удивительно, но все эти более чем состоятельные люди, подписанные на миллионные контракты в НХЛ и КХЛ, приняли широкий жест обезумевшей власти чуть ли не как должное - ни у одного из них даже не возникло мысли о вопиющей неуместности этой "шубы с барского плеча" в столь тяжкое для многих россиян время.
Все сегодняшние попытки сделать из Солженицына «Великого писателя», «наследника Толстого и Достоевского», сколь бы искренни они не были, думается, обречены на провал. В историю Александр Исаевич войдет как автор одной книги, как бесстрашный и самоотверженный боец антикоммунистического фронта.
Потребительский патриотизм представляет собой так сказать облегченную, сниженную, утилизированную версию первоначального, классического буржуазного патриотизма.
Нельзя не отметить «державно-патриотический» сдвиг в сознании российских правящих классов, находящий наиболее выпуклое отражение в повестке дня ведущих национальных СМИ.
Придерживаясь неолиберальной социально-экономической платформы, российская национально-ориентированная буржуазия не может рассчитывать на активную поддержку народа и, поэтому, вынуждена постоянно маневрировать и идти на уступки либерально-компрадорским силам.
Если мы не хотим и дальше выбирать между «хорошим» и «плохим» буржуем, если не желаем вечно полагаться на добрую волю «ответственной» части капиталистического класса, то нам придётся заняться созданием настоящего левого движения.
Оказывается, коммунизм – чертовски привлекательная штука! При нем не надо будет работать (или почти не надо), будет много-много товаров (изобилие), много секса и вообще всяческой свободы.
В «Демонтаже» очень много правильных слов, остроумных замечаний и патриотичных фраз, но в целом эта работа оставляет впечатление вредной и реакционной.
Не обладая ясным пониманием исторической и классовой сущности национальных отношений, левые и патриотические силы не смогут определить своего места в главном политическом противостоянии нашего времени и потерпят неизбежное поражение в идеологической схватке с классовым противником.
Работы Амина - это антипод «западного марксизма» сразу в двух планах - как голой теории, ушедшей от рассмотрения конкретных экономических и политических вопросов в сторону философствования, литературоведения и т.д.; и как марксизма империалистического, в упор не видящего реальности периферии и глобальной эксплуатации, и связывающего субъект революционных изменений с западным рабочим классом.
Все таки, народ России пока ещё далек от ситуации, в которой оказались, скажем, иракцы или палестинцы, лишенные «цивилизованным сообществом» государственности, земли, доброго имени…
Название картины в принципе можно переиначить как «культурные исследования менталитета и образа жизни посткоммунистических дикарей для пользы славных и просвещенных западных либералов»
Несмотря на то, что идеологии и практике неолиберализма посвящено немало исследований, в том числе и критических, лишь небольшой их процент написан с позиций классового и системного анализа. Именно к этой категории исследований относится вышедшая недавно в издательстве «Поколение» работа профессора антропологии Нью-йоркского университета Дэвида Харви «Краткая история неолиберализма».
И теперь нам ещё раз ненавязчиво напоминают, что главный друг и защитник заключенных, пенсионеров и тюленей во всем мире – это не какая-то там зазнавшаяся Европа и, понятное дело, не, упаси господи, «Империя коммунистического рабства», а славные Соединенные Штаты Америки.
Догматичность и оторванность от реальной жизни теоретических построений Тарасова резко бросается в глаза при первом же взгляде на классовую структуру основных фундаменталистских движений в современном исламе.
В наше жесткое, если не сказать жестокое, прагматичное время, принято рассматривать большой спорт как большой бизнес (а малый – как малый бизнес) и измерять спортивные достижения исключительно в ракурсе «прибыль - издержки».
Прошлое и настоящее необъятного региона с богатейшей историей, разнообразными природными условиями и миллионами населяющих его людей подверглось сперва разборке, а затем склеиванию заново путем перетолковывания его на иной, нужный европейцу лад, или, выражаясь умным языком, было деконструировано и помещено в смысловую и лингвистическую структуру, репрезентировавшую историю Востока именно в качестве репрезентации, а не естественного хода развития событий.
Остается лишь поинтересоваться, чего сумела добиться западная левая, загорая на «глобальных пляжах» на соседнем с мэйнстримом лежаке, мужественно держа при этом в кармане свою «нонконформистскую» фигу.
Интересно вглядеться попристальнее в мировоззрение «нового быдла» и попытаться понять поглубже, чего же оно хочет от России? Скажу сразу, что ничего нового мы тут не обнаружим, одно лишь старое и даже не «хорошо забытое».
На мой взгляд, современное левое движение обязано осознать ограниченность и сущностную антиреволюционность «ноамхомскизма».
Ведь они, в отличие от многих народов мира, страдающих от ига империализма, самостоятельно выбрали свой удел.